Природа плакала в тот день...
Шрифт:
Он стоял у барной стойки и нервно грыз ноготь большого пальца, пытаясь совладать с рвущимся наружу ужасом. Том в жизни не интересовался никаким Ван Гогом, не играл фламенко, а самое главное — не прогибался перед девушками. Обычно именно они вешались на него гроздьями, и ему вполне хватало собственного красноречия, чтобы удержать внимание девиц. Что сейчас происходит? Ладно, Билл, успокойся, все хорошо. Наверное, он работает по какой-то сложной схеме, так как, видимо, девица просто так не дается. Курортный роман. Времени много. Можно и поразвлекаться. Но с какого перепугу Том вдруг начал говорить о Ван Гоге?
Когда он вернулся, молодые
— Для импрессионистов цвет интересен главным образом как средство передачи натуры, а для писавшего широкими вихреобразными мазками Ван Гога он был символом, выразительным средством! — на одном дыхании выдал Том.
— Ну, я не спорю, но так же фовизм…
— А пойдемте кататься на банане! — перекричал их Билл. — Что вы все о Ван Гоге да о Ван Гоге? Дайте человеку в раю спокойно в карты поиграть. Он уже весь обыкался.
— Почему в карты? — сдвинула бровки Луиза.
— Ну а чем там в раю можно еще заниматься? Там же скучно, — он дернул плечами и медленно отправился к причалу, где кучковались развлечения.
Банан был занят. Зато свободен катер с парашютом. Расспросив подробно что и как, Билл уже собрался радостно доверить свое драгоценное тело загорелому юноше с широкими плечами и явно вставными зубами, как вдруг Луиза сказала:
— А можно я первая?
— Конечно! — подпрыгнул Том. Вскочил на катер и подал ей руку.
Биллу осталось только недовольно сложить губки в виде куриной жопки. А потом и вовсе зло прищуриться и закусить нижнюю губу.
— У нас горючего всего на две поездки, — сообщил второй юноша с менее широкими плечами, более загорелый, с кривыми зубами и ногами.
— Ну хорошо, сначала Луиза, потом я, — согласился Билл нехотя.
Они отплыли от берега, договорились на какую высоту поднимают девушку, надели на нее снаряжение, и тут выяснилось, что Луизе страшно. Билл чертыхнулся. Том тут же все уладил: решили, что полетят вдвоем. Ну чтобы не страшно было… Запаковали Тома. Подняли пару в небо и неспешно поплыли вперед. Билл сидел внизу, изучая приспособление с веревкой, и следил, чтобы, не дай бог, брат не сорвался. Через несколько минут их опустили. Девушка что-то возбужденно рассказывала, делала она это так быстро и с такой жестикуляцией, что Билл отодвинулся подальше и половину не понял. А потом… Потом Том жалобно посмотрел на брата и… Луиза отправилась под облака одна. Она болтала ногами и махала ребятам рукой. Том махал в ответ и подпрыгивал, как дитё, увидевшее впервые змея. Билл тоскливо закатывал глаза и даже не считал нужным скрывать раздражение.
— Скажи мне, что это за херня такая? — спросил он, когда Том перестал скакать и все ж сел рядом с ним на лавочку.
— Ты про что? — скорчил невинную мордочку тот.
— Про Ван Гога… Про фламинго…
— Фламенко… — Том потупился, став серьезным.
— Только не говори мне…
— Она вчера сказала, что Ван Гог — ее любимый художник…
— И ты всю ночь зубрил про него интернетовские страницы? — расхохотался Билл.
— Она не слушает современную музыку, она вся в искусстве… Я хочу говорить с ней на одном языке… Хочу, чтобы она меня слушала, чтобы понимала меня, хочу, чтобы ей было интересно со мной. — Том отчаянно не смотрел брату в глаза. — Я хочу, чтобы она любила меня…
— Том, ты потеряешь так себя! Потерял! Ты в первую очередь должен оставаться собой. Ты же сейчас всего лишь красивая обертка. Копни глубже — и она моментально раскусит тебя. Как ты будешь сейчас от своего фламенко отбрыкиваться? А если она скажет, что ей не нравятся твои дреды? Ты их отрежешь? А если она узнает, что ты играешь тот самый рок на трех аккордах, да еще в группе, которую боготворит пол-Европы, а вторая половина ненавидит и презирает? А если она узнает, что я крашусь? Том… Ты должен быть собой! На фиг тебе ее любовь? Трахнул и разбежались…
— Билл, — он с тоской и опаской посмотрел ему в глаза. — А если я ее трахну, и Луиза мне разонравится? Ты же знаешь, что как только я достигаю цели, она перестает меня интересовать… А если я ее трахну и потеряю к ней интерес?
— Я поблагодарю небеса за это. Между прочим, была моя очередь летать! Почему я должен уступать свой парашют твоей девушке?
— А мне бы ты уступил?
— Тебе — да.
— Спасибо, брат! — заржал Том и крепко его обнял.
— Она — не ты, — оттолкнул его Билл.
Катание на банане едва не стоило ему жизни. Маленький спасательный жилет был только один, и заботливый Том напялил его на Луизу. Билл же из нормального вываливался в силу своего более чем скромного телосложения. Но он как-то не обратил на это внимания, не затянул ремешки, уселся позади брата, обхватил его за талию и приготовился к приятной поездке с последующим купанием. Все шло по плану. Они с ветерком проехались пару раз вдоль берега, потом их резко развернули, и ребята с громким визгом плюхнулись в воду. Однако из-за скорости Билл слетел не так, как надо, выскочил из жилета, зацепился ногой за веревку и чуть не утонул. Он бы ничего не сказал брату, кабы тот хотя бы поспешил на помощь. Но брат был занят Луизой и не заметил, что Билл нахлебался воды. Его за волосы выловил спасатель. Он распсиховался, разобиделся и, вернувшись на берег, ушел в отель. И что вы думаете? Том даже не позвонил! Билл накрутил себя еще больше. К вечеру он походил на взбешенного льва, разве что грива беспорядочно развевалась по ветру, а не стояла дыбом. Просидев все оставшееся время в Интернете, он залег спать глубокой ночью, мысленно пообещав себе, что устроит Тому самый настоящий бойкот, как только он заявится домой. Ибо нефиг! Дурацкая Мэри Сью!
Том был совершенно не против бойкота. Казалось, он был даже за. По крайней мере, он полностью избавил брата от своей персоны еще до того, как тот проснулся, не звонил, не слал смски и никак себя не проявлял вообще. Билл только обнаружил, что он заходил переодеться, сменив одни шорты на другие. Парень фыркнул и решил провести день по своему усмотрению. И самое главное, без ненавистной Луизы, из-за которой его брат стал тряпкой. А чтобы Тому было сразу понятно, что Билл не намерен общаться с ним, что поставил его в полный игнор и вообще, ему неприятно его общество, он… оставил телефон на столе. Пусть звонит. Билла все равно нет дома.
Сначала он осуществил свою мечту и раза три полетал на парашюте, радостно вцепившись в стропы, болтая ногами и крича от удовольствия. Где-то глубоко внутри свербел червячок, что было бы круто, если бы Том видел его сейчас такого счастливого. Но Тому было все равно. Нет, Тому было класть и плевать, он был занят Луизой. Вот и пусть занимается ею! Наверно, обзвонился весь.
Затем Билл еще пару раз побултыхался с банана. В этот раз жилет с него не соскакивал, ноги ни в какие веревки не впутывались, и вообще все прошло чудесно.