Природный суд
Шрифт:
С матом отскочил в сторону. Камень так нагрелся, что стал обжигать. Арестанта прошиб пот.
"Твою же ж!" - только и пульсировало в голове от безысходности.
Огюст упал на живот, перекатился на спину, привстал на коленях, но снова упал от землетрясения, выронив при этом штаны, отполз чуть в сторону. Пузо ошпарило. Такое ощущение, что карцер превращался в большую печку, а кто-то извне постепенно подкидывал новых дров. Огюст попробовал найти в карцере место похолоднее, хотя и понимал всю бессмысленность занятия, по пути прихватил выроненные штаны.
– Эй! Есть там кто?
Его слова потонули в новом грохоте обвала. Огюст закашлялся: вместе с дымом через окошко залетали куски пепла, карцер постепенно чернел.
Парень оторвал кусок от штанины, прислонил тряпку ко рту и носу, перекатился на другой бок.
Новая очень сильная встряска. Сверху что-то хрипло проскрежетало, а затем со свистом ударило прямо в дверь карцера. У заключённого перехватило дыхание: дверь захрустела, но устояла.
Боль становилось невыносимой, брошенные под себя штаны не спасали, нужно срочно выбираться отсюда! Огюст поспешил к двери в надежде выломать её и выбраться.
Новый сильнейший толчок, дрожь земли усилилась в несколько раз. Сипари в паре шагов от двери рухнул на землю, попытался встать, но от сильнейшей тряски этого сделать не смог. Камень палил нещадно, обжигал. Огюст на правом локте пополз дальше (левой рукой он держал ткань у носа), но каждый сантиметр давался с большим трудом. Арестант громко сопел.
"Соберись, хлюпик, если не желаешь здесь сдохнуть!"
Рывком Сипари подтянулся до самой двери, перекатился на спину, чтобы дать отдых обгоревшему животу. Попытался опереться на камень, но тут же отпрянул - горячо. Попытался отпрыгнуть поближе к двери, но лишь потерял равновесие, повалился на бок, зашкворчал.
Дым окутал половину карцера, импровизированная повязка практически не спасала. Огюст глубоко вдохнул через ткань, задержал дыхание. С четвёртой попытки удалось подняться на колени, крепко упереться о пол и одной рукой о дверь, а второй что есть сил начать колотить по деревяшке. Один удар, второй, третий, пятый. Сквозь непрекращающийся шум было слышно, как дверь скрипит от каждой встречи с кулаком, но видимого результата так и не оказалось. Рука замахнулась для очередного удара, но не ударила. Если поначалу боль терпеть удавалось, то сейчас она стала совсем невыносимой. Огюст с криком рухнул на спину. Попробовал вдохнуть, но было нечем. Спину адски жгло, но не было сил подняться и убраться отсюда.
"Не расслабляться, тряпка! Живо поднял свой зад, отдышался и за работу!"
Зло - двигатель прогресса. Огюст с рыком перевернулся на живот, пополз обратно в дальний угол, в котором было относительно чисто.
Ещё один резкий толчок, новый грохот падающих кирпичей, Огюста вновь подбросило вверх. Раздался противный звук ломающегося дерева: дверь продолжала ломаться снаружи, но изнутри на ней не было ни царапины.
Парень подтянулся ещё раз на руках и рухнул на пол. Перед глазами забрезжили лодки, картинка мира размылась.
"Вперёд!"
Вяло перекатился на спину, левой рукой зацепил лежавшие неподалёку штаны, попытался подложить под себя, но не сумел.
"Хорош валять дурака, вперёд!"
Воздух, не хватало воздуха. А ещё этот горячий пепел.
"Вперёд!!!"
Арестант оттолкнулся обеими ногами от пола и прыгнул назад.
– А!
Огюст со всего размаха впечатался головой в стену. Убить бы проектировщика карцера!
Лодок вокруг глаз прибавилось.
Грохот.
"Надо... вернуться к двери... лупить... выбраться!"
Нестерпимая жара. Когда это всё закончится?
Парень попытался поднять руку, за что-то зацепиться. Рука безвольно осталась лежать на ноге.
Его тело плавно съехало вниз и распласталось на полу.
Всё заполнял дым.
"Да, чтоб тебя! Дверь!"
Ещё одна неудачная попытка продолжить движение.
Грохот.
Огюст куда-то летел, и летел, и летел.
Мир потемнел.
Глава IV
Огюсту снится страшный сон. Как будто кореша во главе с Томасом хоронят его заживо в большой серой яме. Парень видит, как несколько лопат скидывают вниз горячий пепел, а он изо всех сил кричит. Или, думает, что кричит, самого себя он не слышал. Огюст пытался пошевелиться, но руки не слушались. А пепел всё сыпался, и сыпался, и сыпался...
Затем картинка похорон резко исчезла, перед глазами появились лодки. Издалека доносится лёгкий и прерывистый шум ветра, иногда к общему фону подключался звук трепыхающейся толи бумаги толи тряпки. Потом всё пропало...
Сколько времени прошло с предыдущего пробуждения, Огюст не знал. Пытается открыть глаза - в них ударяет яркий выкалывающий глаз свет, видно ровным счётом ничего. Парень медленно мотает головой, но, не смотря на попытки прийти в чувство, зрение восстанавливается неспешно. Заходится сильным кашлем, который быстро проходит.
Так прошло около десяти минут. Постепенно глаза привыкают к полумраку (интересно, что тогда так ярко слепило в первый раз?), во взгляде появляется осмысленность, а спустя ещё некоторое время сознание полностью подчиняется Огюсту.
Перед широко раскрытыми глазами - грубый каменный потолок, в ушах - глубокое и медленное дыхание, снизу - что-то тёплое и шершавое. Нужно набираться сил. Спустя минуту парень чуть-чуть приподнимается на локтях, медленно окидывает взглядом то, что осталось от карцера, и выдаёт сакраментальное:
– Да чтоб тебя!
Это было сказано больше с облегчением, чем досадой. Что бы ни произошло сегодня утром (а точно ли сегодня?), Огюст смог это пережить, и при этом даже в более-менее целом виде. Ну, скорее всего, в полутьме себя было не разглядеть. Единственный источник света всё так же исходил из окошка для подачи пищи.