Прирожденный воин
Шрифт:
В кабинет стучат. Лёгкий скрип, дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы Шерстобитову увидеть волосатую и бородатую физиономию какого-то крупногабаритного типа.
– Разрешите?
– Я занят... Подождите... – И опять никаких эмоций ни в голосе, ни во взгляде. Просто попросил незнакомого посетителя подождать – и всё...
И берётся за телефонную трубку. Набирает номер.
– Ещё раз, здравствуй, дорогой... – говорит спокойно.
– А... Это вы... Как там дела?
– Завалили твои парни все дела... Не справились...
Тут только майор
– Что, не смогли подобраться? – вопрос с другого конца телефонного провода.
– Подобрались, говорят... И положили... Только не сработало... Теперь надо оттуда вытаскивать или ещё что-то делать... А то найдёт хозяин, хлопот не оберёшься.
– Ребята вроде опытные... Но я с них спрошу... Пусть доделывают и сразу ко мне... Разберёмся... Вы не переживайте... Они исправят... У них нет другой возможности... Они на «счётчике»...
– Ладно. Ты обещал... Твои парни...
Шерстобитов кладёт трубку и опять замечает, что дверь приоткрыта. Чуть-чуть... И та наглая физиономия, крупный мужик, что стучал, в щель смотрит на майора и разговор откровенно слушает. Майор не любит людей наглых. Но он всегда вежлив, хотя бывает строг. И сейчас он говорит строго:
– Закройте дверь!
И опять набирает номер, уверенный, что его приказание будет выполнено.
– Алло! Это я... Тут пока неувязочка вышла... Подвели спецы...
Но дверь не закрылась. Наоборот, она открывается шире. Скрипит... И тот здоровенный бородатый лось входит. Внаглую. Вот только в этот момент глаза Шерстобитова показали, что их обладатель умеет удивляться и сердиться.
– Вы разговаривайте, разговаривайте... – говорит гость.
– Что вам надо? – спрашивает майор, не убирая от уха трубки.
И тут только видит, что поднялись оба парня. На них посмотрел – в глазах испуг. Майор догадался. Ему и говорили про здоровенного, волосатого и бородатого... Правая рука потянулась к приоткрытой дверце сейфа, где пистолет лежит, но оружие не достала. Из-за спины лося выходят парни в полной боевой экипировке. Даже по экипировке Шерстобитов понимает, что это не милиция, это что-то хуже...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Он ставит себе дальний ориентир – до камня... Шаг... Ещё шаг... Камень уже на два шага ближе... Камень на три шага ближе... На четыре и на пять... Шагов сорок, наверное, осталось... До камня... Там посмотрим...
Молча ложится в снег пуля... Звука нет, но легла непосредственно рядом с группой. Дырка в жёстком, слежалом и подтаявшем насте на склоне. Или шальная залетела, или снайпер начинает доставать. Скорее, шальная... Если снайперу подставились,
Ноги уже давно обрели ватность. Быстро идти по снегу, постоянно забираясь всё выше и выше, порой срезая путь от тропинки к тропинке прямо по снежной целине, чтобы выиграть время – при этом работают одни и те же группы мышц, отвыкшие за время отдыха от такой экстраординарной нагрузки, – тяжело. А Азиз себя считает тренированным бойцом. Остальные в его джамаате не менее тренированы, но вот трое «гостей» идут на последнем издыхании. Это нестрашно... Это не задержит... Когда автоматный ствол больно ударяет в спину, появляется не то что «второе дыхание», и третье, и четвёртое моментально появляется...
Камень... Азиз осматривается. Здесь есть площадка, он помнит, позволяющая отдохнуть, будучи невидимым снизу. И командир рукой делает знак. Привал. И первым сбрасывает рюкзак, падает в снег на спину. Руки и ноги разбрасывает крестом. Крест – это не поза для мусульманина, говорят некоторые. Им само название позы не нравится... Однако Азиза так научили делать коммунисты, для которых крест тоже означал враждебный знак. Коммунисты-спецназовцы из советской армии. Говорили, что в такой позе быстрее всего восстанавливаются силы. Идёт приток энергии. И Азиз убедился в правоте этого утверждения.
Джамаат отдыхает молча. Молча переносят тяготы трудного пути даже трое пленников. Да они и разговаривать-то сейчас не могут. Дыхания нет, грудь спёрта лёгочной судорогой. Каждая попытка произнести слово вызывает кашель и одышку. Высокогорье... Кислородное голодание... Слабоватая молодёжь пошла – вся нагрузка в течение многих лет на указательный палец... Нажимать клавишу компьютерной мыши. Другого они не могут. Не могут даже тем же самым пальцем спусковой крючок автомата нажать... Азиз смотрит на таких с презрением. Его собственный младший сын тоже увлёкся компьютерами. Может сутками не отходить от монитора. Играет. Игры, естественно, военные, сказывается влияние отца и уважение к отцовским интересам. Это Азиз одобряет. Но старшим сыновьям наказал следить за младшим, чтобы не терял перед монитором здоровья. Здоровье для юноши – главное. Остальное приложится...
Дыхание уравновешивается, становится более ритмичным и глубоким. Главное – глубоким... При усталости от интенсивной работы в лёгких скапливаются отработанные газы. Нужно хорошенько продышаться, прочистить полностью всю дыхательную систему, чтобы лёгкие снова начали полновесно снабжать кровь кислородом. Несколько выдохов до конца, до натужного хрипа... Так... Так... Теперь дышится легче...
Другие отдыхают. Повторяют его позу – лежат крестом. Даже пленники. Азиз же переворачивается на живот и оказывается рядом с тем самым камнем, который он выбрал ориентиром. Это снизу камень казался большим валуном. Здесь, поверху, снег, не скатываясь со склона, засыпал площадку основательно и почти сравнялся с камнем. Удобное место для наблюдения. Азиз вытаскивает из футляра бинокль, пристраивает к глазам и начинает наблюдение.