Прирожденный воин
Шрифт:
– Я, конечно, понимаю, что на гнилом Западе хиловато со своими программистами, – говорит Пулат, продолжая перелистывать альбом с рисунками Александры, который она ещё не успела унести в квартиру, – тем не менее думаю, что и в Англии хватает своих умников... Какой смысл был тащить их именно из России?
Басаргин кивает.
– Резонный вопрос. Ответ на него один. Именно вследствие этого работой заняты мы, а не бюро других стран. Похищение россиян даёт возможность предположить, что акцию планируется провести на территории России. Предположительно, главный аргумент в выборе – знание местных условий работы в сетях, умение обойти слабые места в защите и прочие мелочи, которые западным компьютерщикам знакомы мало. Кроме того, последующие события показали, что выбор российского бюро оказался правильным. Компьютерщиков переправили из Англии сначала
– Думаю, что штатные ребята успешно справятся со своей задачей, – гудит Доктор. – Кто там работает?
– Полковник Согрин и подполковник Разин со своими группами, насколько я владею информацией. Так говорил Мочилов. Он хорошо характеризует эти группы и надеется на них. В придачу выделены дополнительные части из состава спецназа ГРУ и десантура.
Дым Дымыч, как обычно, пристроился в углу, где его почти не видно – он любит оставаться незаметным, и оттуда кивает:
– Согрин своё дело знает. Где Согрин, там и Сохно с Кордебалетом. Сохно вообще крупный специалист по чеченским вопросам. Разин – из молодых, толковый... Можно положиться...
Доктор, удовлетворённый, сразу переходит к ближней теме:
– Ладно... Там мы повлиять не можем... А здесь... Какая задача стоит перед нами? И что предшествовало этой задаче в Москве? Какое отношение имеют московские зажиревшие на воровстве менты к международной террористической организации? Сразу целый вагон вопросов... А маленькую тележку дополнительных я припасу на потом...
Басаргин прогуливается до окна, выглядывает из-за шторы, как натуральный киношный шпион – тоже, наверное, сериалов насмотрелся, и возвращается на середину комнаты, опирается о письменный стол.
– Да, сейчас об этом... В английское отделение «Green light» входят преимущественно пуштуны, курды и турки-месхетинцы, причём последние друг с другом традиционно не очень ладят. Хотя там есть и чеченцы, но невлиятельные, которых всерьез не рассматривают... Но существует аналогичное отделение и в Амстердаме. Вот там подавляющее большинство чеченцы. Террористический акт разрабатывался предположительно именно в лондонском отделении – грубо, вчерне. И первоначально не было известно даже место проведения операции. Потом что-то произошло такое, что дало им информацию о наиболее правильном участке действия. Только тогда были привлечены коллеги из «города тюльпанов». Видимо, место и определило исполнителей. Ими будут, по всей вероятности, представители амстердамского отделения. По крайней мере сразу после получения лондонской штаб-квартирой «Green light» некой информации сотрудникам Интерпола удалось отследить частые перемещения курьеров. К тому времени у самого Интерпола уже прервался канал добывания сведений, и остальные данные наши коллеги стали получать только аналитическим путем и путем визуальной отработки объектов. Пользоваться электронной почтой лондонцы как опытные специалисты IT-технологий избегают. Знают, что там их легко схватить за хвост... Некоторое время спустя из Амстердама в Москву пожаловали три влиятельных чеченца, имеющие в Нидерландах основательный бизнес. Это не бандиты, а именно бизнесмены, владельцы производственных мощностей, занятых в высоких технологиях. Выпускают комплектующие для нескольких известных европейских фирм с именем. В частности, сотрудничают с «Филипсом» и «Грюндиком». Это очень серьёзно и престижно. Официально они пытаются организовать и в России какое-то производство. По крайней мере так они декларировали цель своей поездки. Вот на этом вопросе я и прогорел... Стал по просьбе комиссара Костромина интересоваться, чем они занимаются... Тут же на меня последовал наезд со стороны «крыши»... Майор Шерстобитов со своими гоблинами...
– Это всё, что мы имеем? – интересуется Доктор.
– Нет... Это только общие направления работы. Мы имеем еще кое-что, что мне удалось насобирать и что сообщили мне из Лиона. Три голландских чеченца, по тщательно проверенным данным, являются не последними членами «Green light». В Москве они, естественно, зарегистрировали совместное предприятие по производству электронных изделий, но отнюдь не бытовых – а дома они занимаются именно бытовой электроникой. В настоящее время они настойчиво ищут пути к нашему военно-промышленному комплексу, якобы желая продать передовые технологии и наладить совместное производство систем точного самонаведения боевых ракет класса «земля-земля».
– Такие системы существовали ещё в Советском Союзе, – возражает Тобако. – Какой смысл нам покупать то, что давно сделано нами?..
Басаргин с улыбкой соглашается.
– Да... Но бизнесмены делают вид, что ничего этого не знают, и предлагают как ноу-хау, разработанное специалистами их лаборатории... Замечу – лаборатории, занятой решением задач бытовой электроники. При этом некоторые чиновники наших ведомств оказались вдруг ужасно любопытными. Короче, проявили совершенно ненужный интерес...
– Интересно, во сколько обошлось чеченцам обострение интереса чиновников и какой они сами видят в этом интерес? – каламбурит Пулат.
– Это выяснят следователи ФСБ и военной прокуратуры, когда дело завершится. Пока же бизнесмены рвутся получить доступ к ракетным приёмникам сигнала, чтобы провести испытание своих приборов.
– Банальный шпионаж... – резюмирует Тобако. – При чём здесь мы?
– Мы при том, что... решение о месте проведения террористического акта было принято после назначения места и времени встречи глав государств «большой восьмёрки». В Лионе считают, что это не может быть простым совпадением...
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Спецназовцы группируются, что-то обсуждают, выслушивают распоряжения командира, а потом начинают движение вверх по склону – пошло преследование. Идут они хорошо, лучше, чем шли джамааты Азиза, и Азиз оценивает это. Он человек объективный. И им потребуется гораздо меньше времени на подъём к устьям пещер, чем потребовалось на это отряду боевиков. Сверху хорошо это видно. Но Азиз по-прежнему улыбается в бороду. Он хорошо знает точку, которую они должны пройти, чтобы подставить себя. Сейчас там, внизу, на этой самой точке дожидается основных сил и, наверное, командира, чтобы получить приказ, передовой отряд. Если бы этот отряд пошёл сразу вперёд, то был бы уже уничтожен. Но он задержался после уничтожения заслона. Вероятно, таким был приказ. И это даже хорошо. Засада для малой части ничто в сравнение с тем, что ждёт всех остальных, когда они двинутся вместе. Они будут полностью открыты выстрелам. И некуда будет спрятаться. Это место очень удобно для засады... И не будет у них возможности вести ответный огонь на поражение, потому что моджахеды окажутся прекрасно закрыты... Это будет... Это будет вскоре...
Азиз опускает бинокль и без него всматривается в дальний хребет, над которым уже вовсю гуляет пурга, пряча обычно чёткий контур гор за сплошную серовато-белую завесу. Пурга идёт большая, и дожидается её Азиз, как события, праздника, украшающего начатое им. Пурга – это хуже, чем песчаная буря в пустынях Иордании. И эта пурга похоронит спецназовцев, которые, конечно же, завязнут на склоне по крайней мере минут на сорок. Это как раз то время, которое надо, чтобы пурга успела догнать их. Она догонит. Она быстрая. А в пургу попробуй-ка найди следы на утоптанных тропинках...
Самому Азизу надо около пятнадцати минут, чтобы добраться до нужного места. И это место в пургу найти можно будет только случайно. Если спецназ – из тех, что уцелеют после засады, – что-то и сможет отыскать, когда лицо будет сечь мокрым снегом, то лишь главные устья. Те самые устья, где мины уложены так плотно, что даже сами минёры, их укладывающие, не рискнут пробираться там.
Надо вытянуть время до предела... Вытянуть, как резину... Уходить следует в последний момент. Отсюда возможно поддержать огнём. Перед самой пургой... Расстояние большое, но всё же какой-то урон нанести можно. А чем больше будет этот урон, тем спокойнее можно жить потом. Всякий бой – краткосрочная шахматная партия. В том числе и нынешний. И эту шахматную партию Азиз выиграет. Он уже видит ошибки, которые допускает противник. Противник принял его жертву. И не заметил ловушку. Да её и нельзя заметить, если не знаешь о ней. И сейчас идёт прямо к поражению.