Прирожденный воин
Шрифт:
– Я где-то читал, что это такой же подвиг, как переход Суворова через Альпы... – говорит Георгий. – Даже сами боевики здесь обычно ходят только летом.
– Боевики обычно ходят только летом потому, что зимой их следы выдают, – возражает Миша.
– Боевики ходят и зимой и летом... – категорично заявляет старший. – Я только в эту зиму во второй раз иду... И ещё много раз предстоит...
Старший даже грудь выпятил. Он лучше других знает, насколько это сложно, и потому гордится собой.
Промокшие до колен, до избушки они бегут бегом. Старший
– Теперь мы в России... – обернувшись с крыльца, говорит старший проводник.
Все пятеро его спутников оглядываются. Только после этого Георгий как самый наблюдательный из троицы начинает догадываться, что с ними идут не проводники.
– А эти – кто? – спрашивает он старшего, показывая большим пальцем за спину.
Проводник смеётся:
– Как это по-русски?.. «На калым» приехали... Подзаработать...
«Значит, проводник только один, а двое других просто наёмники, отправляющиеся в какой-то отряд», – понимает Георгий и переглядывается с товарищами.
Хозяин избушки оказывается глухонемым. Он объясняется знаками с проводником. Другие этих знаков не понимают. В избушке их ждёт переодевание в камуфлированные костюмы, скудный обед и обильный чай. Чай зелёный, они к такому не привыкли, но сейчас, после перехода речки, этот чай выпивается в больших количествах как профилактическая мера против простуды.
– Пол нехолодный... Постелей здесь не приготовлено... Берите одеяла, ложитесь... – говорит проводник, первым показывая пример. – Нас разбудят вовремя...
Остальной путь занял три дня, но это были странные дни, слившиеся в один кошмар, в котором болит всё тело, не слушаются ни ноги, ни руки. Они шли и шли, и ночью и днём, когда уже миновали, по словам проводника, зону пограничного контроля, и ни разу им не попадалось жилища. Забирались выше и выше, где было холодно и ветрено. Правда, незадолго до окончания пути они проспали несколько часов в небольшой холодной пещерке, подстелив под себя еловые лапы. На каменном полу было много высохших лап, таких же жёстких и колючих – понятно, что пещера не их первых принимает, но сном этот отдых назвать тоже трудно. Вроде бы все упали, готовые заснуть и не просыпаться долго, однако уже через некоторое время начинает болеть уставшее тело. Теперь уже не от ходьбы, а от лежания. Жёстко, неудобно, холодно. Так и проворочались до того времени, когда проводник вышел для разведки наружу, осмотрелся и позвал:
– Теперь вниз... Ещё часа три, и мы на месте...
– Куда мы идём? – поинтересовался Миша.
– В ад... – мрачно предрёк Борман.
– Из ада в ад не ходят... – сделал свой вывод Проханов.
– Нет... – опять обнажил гнилые зубы проводник. – Это не ад... Здесь от ада отдыхают и время от времени туда гуляют... Хорошо гуляют, с памятью для всех... Вас уже дожидается Азиз. А мы будем прощаться. Азиз отправит вас дальше, куда следует...
– Кто такой Азиз? – спрашивает Георгий.
– Хороший командир... Иорданец...
2
Принадлежащая Басаргину «Тойота RAV-4» Пулату весьма нравится. Джип и маневренный, и на колесе ходкий. Без проблем приспосабливаясь к любой технике, Виталий уже через два перекрёстка чувствует своё единение с машиной, будто держит руку на её пульсе. В Москве он ориентируется хорошо и потому едет без сомнений по названному адресу, внимательно посматривая – всё-таки без доверенности, и непредвиденная встреча с автоинспекторами может его задержать... На половине дороги слышит в кармане телефонную трель и отвечает на звонок, в глубине души надеясь, что это не отбой тревоги.
– Меня очень интересует, кто угнал машину Басаргина... – раздаётся в трубке голос Ангела.
– Ты откуда, куда и вообще где? – спрашивает Пулат.
– За тобой еду. Машину увидел, только начал разворачиваться, Басаргин звонит, сообщает новости... Там, в казино, уже восемь человек на двух машинах. Караулят... Просил тебя подстраховать. Не помогать... Он не сомневается, что ты один справишься, а просто... На всякий пожарный. Чтобы посторонние не пострадали.
– Годится... – соглашается Пулат. – Будь моя воля, я бы вообще им сдался, поскольку ты сидишь у меня «на хвосте»...
В ответ раздаётся понимающий смешок. Оба они привыкли работать так, как принято в спецназе ГРУ, – даже сбор данных лучше всего осуществляется при максимальном обострении ситуации. Путь «по лезвию бритвы» при всей своей опасности часто оказывается наиболее прямым и даёт максимально значимый результат.
– Я тебя понял, в общих чертах проект поддерживаю, но не сбрасывай со счетов того парня, ради которого тебя вызвали. Если бы его как-то сбагрить в сторону, сработать можно аккуратно. А он не приспособлен...
– Будем ориентироваться по обстановке. Случай подвернётся, действуем?.. Или как?
Ангел что-то мычит в трубку.
– Я вижу, у тебя созревают мысли? – интересуется Виталий, хорошо знающий своего друга.
– Помнишь это казино?
– Помню.
– Там, кажется, рядом есть арка?
– Есть, в двадцати шагах.
– Подскажи этому гонимому существу скрыться через арку. Я буду там его прикрывать... А сам благородно предложи нацепить на себя наручники... Или что там они цепляют... Провод? Верёвку? Остальное я буду контролировать... Попробую подключить Дым Дымыча с Доктором. Вчетвером мы им всё «гнездо» перетрясём... Я выхожу на обгон, чтобы занять место в арке... Ты пока свяжись с Басаргиным и поставь его в известность.
Пулат не убирает телефон, а только складывает трубку, бросает взгляд налево в зеркало заднего вида и слегка сбрасывает скорость, позволяя «Гранд Чероки» обогнать себя. За тонированными стёклами не видно самого Ангела, можно разобрать только очертания мужской фигуры. Эти очертания делают приветственный взмах рукой, и Ангел быстро удаляется. Ему надо успеть пораньше, чем доберётся до места Пулат, чтобы объехать дом и занять нужную для работы позицию.
Пулат набирает номер Басаргина.