Прирожденный воин
Шрифт:
Их рассматривают со всех сторон. Но не подходят. Должно быть, все здесь знают, что привели пленников. Но не таких, которых сажают в зиндан [35] . Только три человека останавливаются против них с откровенно враждебными лицами. Переговариваются. Каховский разобрал только одно слово из их разговора: «Jews» [36] . В словах чувствуется угрюмая угроза. Самый молодой из троицы, с седой прядью в короткой бородке, подходит на два шага ближе. И глаза его, и лицо, и движения нервных рук не обещают ничего хорошего. Медленно снимается с плеча автомат со сложенным прикладом...
35
Зиндан –
36
Jews (англ.) – евреи.
Но в это время из землянки выходит вместе с проводником Азиз. Говорит что-то резкое. Троица переглядывается. Уходит. Командир отряда сам подходит к пленникам. Говорит на ломаном русском языке:
– Старайтесь поменьше попадаться на глаза палестинцам... Жить эти дни будете в моей землянке...
И он показывает на вход.
Проханов соображает первым и сразу направляется туда, чтобы не напрягать обстановку дальше. Борман с Каховским не заставляют себя ждать. Понимают, что в землянке им безопаснее. И основное время придётся проводить именно там.
Они так и сидят там весь остаток дня. В землянке, кроме Азиза, живут ещё трое, все не говорящие по-русски. Беседы с ними не получается. И даже английские слова они воспринимают с трудом. На следующий день выходят погреться на солнышке. Вскоре рядом появляются палестинцы. Останавливаются. Что-то обсуждают между собой, бросая откровенные злобные взгляды на пленников. Однако следом за ними к компьютерщикам подходит человек средних лет с рыжей бородой и рыжими глазами. Говорит по-русски чисто, только с лёгким акцентом:
– Идите в землянку... Не дразните их... – кивает в сторону палестинцев. – Это парни из «Хамаза»... Их дома в Газе израильтяне разбомбили... Вместе с семьями... Они злые...
Георгий видит, что боевик без автомата и даже не в камуфляже.
– А вы кто? – спрашивает.
– Я – местный... Недалеко отсюда живу... Три дня пути... Я – имам... Но не предлагаю вам принять свою веру... Вам сейчас не до того, хотя, если время выпадет, мы поговорим о жизни...
День проходит скоротечно. А ночью компьютерщиков поднимают в темноте выстрелы. Просыпаются они одновременно с Азизом. И тут же в землянку врывается человек. Говорят не по-русски.
Лагерь собирается быстро. Азиз разделяет людей. Расходятся. Вокруг посвистывают пули. Но эти пули почему-то не кажутся опасными.
– Выходим... – коротко сообщает командир гостям. – Запомните... Мне дали приказ... Если вы попытаетесь бежать, к федералам вас не пускать... Стрелять будут со всех сторон... Три раза подумайте, прежде чем сделать глупый шаг...
И они идут... Подъём в гору кажется бесконечным...
– Куда мы? – спрашивает Миша непонятно кого.
– Туда... – отвечает Азиз.
Но не показывает куда. Направление и так чётко обозначено тропой...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1
Ступив на небольшое, в две ступени, скользкое по погоде крыльцо, Пулат демонстративно потягивается и хлопает по плечу вышедшего за ним Ракчеева, словно приглашая его с собой. Движение со стороны крутоплечих «качков», стоящих группой возле машины, он замечает сразу. Они уже обговорили тактику и по глупости действуют так, как можно действовать только
Со стороны арки только двое. Значит, Ракчеев сможет убежать. Задержать двоих, даже учитывая традиционную железноголовость «качков» и малую чувствительность к ударам, несмотря на разницу в весе, Пулату нетрудно.
– Вперёд, мой друг, и с песнями... – кивает Виталий слегка растерявшемуся Анатолию.
И берёт несчастного стукача под руку, иначе тот не решится сам двинуться навстречу тяжёлым кулакам, уже вытащенным из карманов, чтобы обрушиться на его хилую голову. И в самом деле, приходится приложить усилия, чтобы сдвинуть Ракчеева с места и заставить его передвигать ноги. Но передвигаются эти ноги довольно неуверенно. Ситуация внушает Пулату некоторые опасения. Надежда осталась на то, что в сторону забора человек всегда бежит с большей неохотой, чем от забора. Препятствие перед тобой и препятствие позади тебя – это разные вещи...
– Увереннее на ногах стоять! Это приказ! – голос Пулата категоричен. Надо поддержать этого несчастного и перепуганного человечка, которому Виталий макушкой едва достаёт до уха.
– Я иду... – мямлит Ракчеев.
Они в самом деле идут. И очень удивляются, когда им загораживают дорогу. Виталий даже делает шаг в сторону, чтобы пропустить чересчур наглых прохожих, и Ракчеева за рукав тоже в сторону оттаскивает, когда того вдруг хватают с двух сторон за плечи. Пальцы цепкие, привыкшие держать тяжести.
– Пошли, браток... Базар есть... – говорит веснушчатый дебил. Увидев, что дорогу ему заступает Пулат, он протягивает тяжёленную лапищу, чтобы столкнуть препятствие с пути.
Виталий просто плечо отворачивает, захватывает кисть, едва умещающуюся у него в руке, выворачивает её плавным движением и подставляет для удобства бедро, ненавязчиво объясняя человеку, как неудобно иметь такой большой вес – больно падать на асфальт. Дебил падает и не шевелится, но при этом так и не выпускает из второй руки куртку Ракчеева. В итоге роняет и Анатолия, а за Анатолием теряет равновесие и второй «качок». Не падает, а просто наклоняется, не разжимая хватки. Виталий упустить такой момент не может и делает в прыжке «ножницы», бьёт каблуком по затылку. На затылок обычно железяки не кладут, и он менее всего защищён от ударов. «Качок» теряет сознание, но даже это делает плавно, с нежностью пытаясь обнять асфальт тротуара.
Пулат успевает помочь Ракчееву вырваться из цепких рук и шепчет:
– Беги в арку... Там твой Ангел-хранитель...
Тут подоспевают и остальные. Ракчеев в самом деле соглашается, что бежать на забор психологически труднее, чем бежать от забора. И так припускает из положения «лёжа на асфальте», что двое парней от него сразу же отстают, хотя и упрямо продолжают преследование.
Ещё двое атакуют Пулата, ещё не сообразив, что «попали» на спеца. Первый просто пытается с разбегу сбить Виталия грудью, но Пулат благоразумно делает шаг в сторону, оставив одну ногу на месте. Через неё, оказывается, очень трудно перепрыгнуть. Парень спотыкается и катится по тротуару. Пулату хватает времени, чтобы оглянуться и оценить ситуацию. Ракчеев успевает свернуть в арку. Он спасён. И потому, вместо того чтобы подняться, Виталий падает и одновременно блокирует удар ногой в живот. Чтобы избежать повторного удара, он просто виснет на этой ноге, не пытаясь вырваться из рук, которые в него вцепляются. Тут же к первым двум добавляются ещё две руки – успел подняться любитель покататься по асфальту. Поднимаются на ноги и двое самых активных. И ещё двое, испуганно озираясь, выходят из дверей казино.