Пришельцы. Выпуск 1
Шрифт:
О, Цулп возвращается! Наконец-то, чудовище! Только посмей мне так задерживаться неизвестно где. Еще съедят тебя ненароком, а потом и меня.
Что — почему?.. Ха. Нет, одному страшно. Страшно, дубина. Тут же кончишься, понял? Потому как, если по одному, то они звереют. Мы однажды с Цулпом потерялись…
Ладно, не извиняйся, чего не бывает. Страх — дело понятное. Он в душе извечно. Когда Трумпер увидал у себя на кухне ночью черного таракана величиной с теленка и с панцирем кожистым,
Король исчез. Какой король? Тараканий король, юноша. Мне наплевать, что тебе сорок лет, все равно ты мертвец, потому что боишься. Какая разница, сколько лет мертвецу, а? Цулпу было всего шестнадцать, когда его мать и сестра увидели тараканьего короля, и с тех пор годы идут только для них, а он не старится. Я вчера видел их — пока прилично держатся, но уже кое-где кое-что пришлось подшить.
Видишь, мы с Цулпом как хранители, няньки… ухаживаем. Или как садовники — тоже ухаживаем, как за цветами.
А что? Может, все мы пригодимся потом для жизни самого прекрасного в мире цветка? Может, потому и пришел тараканий король? И нельзя было ждать, пока мы умрем постепенно? Вдруг этот цветок нужен кому-то сейчас?!..
Э, ладно, проваливай отсюда.
Однажды к нам приехали чужие. Из любопытства. Как ты. Просто так к нам и не поедешь, верно, Цулп? Верно, я и говорю. Вон и Шелкоп кивает. Поосторожнее бы он кивал: на прошлой неделе с него так и посыпались уши, глаза, нос… Намаялись мы с ним, пока приводили в порядок.
Ну, приехали чужие, посмотрели. И уехали. Ха. Разумные ребята, не то, что ты, журналист. Мы с Цулпом не стали говорить, что мы единственные живые. Намазали друг друга синькой, зеленкой, сажей, сделали одинаковые лица и вышли к ним, глядя сквозь.
Ну, в общем, им повезло, что усмешка тараканьего короля растаяла до них. Она была всюду. Взглянешь — и прощай, жизнь, прощай, смерть, здравствуй, город мертвецов!
Ха-ха… Х-ха… Умотали живые. Умота-али. Да-а.
А мы с Цулпом так и не можем теперь превращаться в живых.
1 апреля, 2 мая 1995
Синяя борода и синяя косичка
Поля пришла в бар вечером, перед его открытием, чтобы записать с Гошей инструментальную музыку на ее кассету. Она плохо чувствовала себя и надеялась расправиться с делом поскорее. В вестибюле Поля посмотрела в зеркало и поморщилась: ее толстая черная коса сегодня густо отливала синевой, так густо, что было немного неприятно. И что только делать с проклятыми волосами — обрить, что ли?!
В баре сидел Сергей — мужчина лет за тридцать, плотный, кряжистый, с серыми глазами, коротко стриженной черной шевелюрой, которая голубела в свете неярких ламп. Его неторопливость, невозмутимость притягивали Полю, она всегда радостно зажигалась, когда встречала его в зале бара, а уж когда он присаживался рядом, у Поли предательски дрожал голос и немели коленки. Ба, да он сбрил бороду! Надо же, он так ею гордился — аккуратной, окладистой, блестящей… Н-да, она пришла слишком рано: кроме Сергея здесь витал только дух вчерашней разгульной ночи — обычной для роскошно-престижного заведения.
Поля улыбнулась Сергею. Покраснела. В воскресенье он проводил ее до дома. Падал снег, засыпанные деревья тихо дремали, успокоенные безветрием, Сергей что-то говорил — без рисовки и важности, очень просто и мало; она слушала и с замиранием сердца ждала, когда он предложит руку, чтобы ей не поскользнуться на тротуаре, потом — когда он обнимет ее, поцелует… Он не сделал ни одной попытки дотронуться до Поли, и она была слегка разочарована, но отчего-то даже благодарна ему.
Сергей скупо улыбнулся девушке и сказал:
— Привет, Поля. Ты рановато: Гоша никогда не появляется в эту пору.
— Да? — кротко сказала Поля. — Как жалко… Ну, я подожду. Можно, Сергей? Я не помешаю, честное слово. Я просто посижу здесь у стойки, ладно?
— Сиди, конечно, — согласился Сергей и сел на соседний стул. — Ты когда собираешься уходить?
— Не знаю, — оживилась Поля. — Вот поищем с Гошей кассету, и пойду. А что? Уже надоела?
— Нет, — сказал Сергей. — Я тебя провожу.
Поля помолчала, пытаясь охладить жар на щеках.
— А может, не надо, Сергей? — робко спросила она.
— Что так?
— Узнает твоя жена… — пробормотала Поля с грустью.
— Жена? — глядя на нее в упор, повторил Сергей. — Почему ты решила, что у меня есть жена?
— Да у вас тут все женатые, — пояснила Поля. — Я уверена, что и ты…
Сергей потрогал голый подбородок — непривычно пока без бороды. Ну, ничего, отрастет, время будет.
— У меня уже нет жены, — доверительно сказал Сергей и положил теплую ладонь на ее руку.
— Нет жены? — удивилась Поля и обрела надежду. — Ты развелся?!
— Нет. Я убил ее, — просто сказал Сергей.
— Убил?!
Поля вспыхнула еще жарче и положила поверх руки Сергея свою ладонь. Его кожа обжигала.
— Почему? — нежно прошептала Поля.
Он вздохнул — не жалея, не терзаясь, — возможно, вспоминая или набирая в грудь побольше воздуха.