Пришлая
Шрифт:
— Борись, Ия! — вдруг отчаянно прошептала я, сама того не ожидая. — Ты же сильная! Борись! Прошу..
Но Ияри продолжала безмолвно лежать, приоткрыв ротик. Пухлые детские губки, когда-то нежно розовые, теперь посинели, а щеки впали.
«Какая страшная и быстротечная болезнь! — опечаленно склонила я голову, утирая градом катящиеся слезы. — Девочка же сгорит всего за пару дней! А местная медицина и Берим со своими травами…»
И вдруг, совершенно позабыв о мерах предосторожности, позабыв о том, что никому в этом мире досель неизвестно, насколько
Едва я коснулась липкого детского лобика, с моих пальцев сорвались зеленоватые всполохи. Ияри тяжело вздохнула и слегка приподнялась, выгнувшись. А я тут же с испугом одернула руку и едва не завалилась навзничь вместе со стулом.
— Что это?! — дыша, словно только что пробежала марафонскую дистанцию, разглядывала я свои пальцы. — Это же…
Дрожащей рукой я снова потянулась к девочке. И вновь, едва я ощутила, как прикасаюсь к ее руке, с пальцев сорвались огоньки.
Девочка снова тяжело задышала, когда я принялась гладить ее по маленькой светлой головке. Огоньки проворно скользили по коже и волосам Ияри и исчезали где-то в глубине, возвращая в ее маленькое тельце жизнь и здоровые краски.
— Это невероятно! — шептала я, видя, как дыхание ребенка выравнивается, становится спокойнее. — Это же просто…
— Что ты делаешь? — раздался суровый голос за моей спиной.
Я обернулась. На пороге стоял Нолан Роджи и внимательным ясноглазым взором следил за мной.
— Ничего! — испуганно вскочила я на ноги, но тут же пошатнулась. И если бы я вовремя не оперлась о кровать Ияри, точно рухнула бы на пол. — Ох, — выдохнула я, зажмурившись.
Комната в мгновение закружилась, а перед глазами замелькали темные мушки — предвестники обморока. Нолан поспешил ко мне и помог обрести относительное равновесие.
— Сегодня был трудные день. Ты устала. Иди ка спать, девочка, — строго проговорил он, все еще с подозрением глядя на меня и выпроваживая из комнаты. — Сама-то дойдешь?
Я оперлась о стену и согласно кивнула. Коридор тоже пустился в хоровод вокруг меня, но на сей раз, держась за руку мужчины, я стояла на ногах твердо.
С трудом добравшись до своей комнатенки, я еще немного постояла, прижавшись лбом к прохладной каменной стене. Отдышавшись, я с трудом приоткрыла дверь. Пошатываясь, добралась до постели и тут же рухнула на нее.
— Теперь я смогу помочь Ияри, — прошептала я в подушку, счастливо улыбаясь.
Я попыталась приподняться, чтобы хотя бы стянуть с себя рабочую одежду, насквозь пропахшую едой, но еще секунда и мои глаза сами собой сомкнулись.
Так я и забылась крепким сном на своей односпальной нерасправленной кровати.
Глава 14. Тревога
Ночь. В коридорах темно. Только треугольные лампы светят тускловатым желтым светом.
— Выдумали же эти люди «немагические» источники света! Темно как в… — ругаюсь я, напрягая зрение, и семимильными шагами несусь вниз по каменной лестнице.
— Тревога! — истошно завопил стражник и опрометью бросился к колоколу, закрепленному на стене. — Тревога! Чужаки!
Тень метнулась к нему и крикун, пару раз нелепо дернувшись, сполз на пол, так и не успев достать оружие из ножен.
Кивнув женскому силуэту, все еще скользящему во тьме, я спешу дальше. У меня совсем мало времени, и оттого сердце с каждым шагом все набирает обороты.
Длинный коридор с серыми стенами и пирамидками-лампами. Еще одна дверь. За ней, должно быть, стража… Так и есть.
С моих уст срывается едва различимый шепот. Взмах руки и один из стражников в красном камзоле, закатив глаза, валится на пол в беспамятстве. Его товарищ, совсем еще юный, с ужасом глядит на меня и бросается наутек.
— Прости, — усмехаюсь я, нагоняя беглеца и прижимаясь к его спине. — Тебе повезло чуть меньше.
Парнишка с отчаянием смотрит на торчащий из груди кусок металла и расплывающееся темно-алое пятно на выглаженной, отстроченной военной форме.
— Прости, — повторяю я, выдергивая клинок из бездыханного тела. — У-меня-слишком-мало-времени.
Бросаюсь к первой двери. Резким движением отодвигаю задвижку на уровне глаз: заглядываю в камеру через узкую щель. Пусто.
Вторая дверь, третья… Десятая… Двадцатая. Опрометью бросаюсь обратно к каменной лестнице.
«Черт! Нужно подняться на этаж выше!» — бьется в голове мысль, заставляющая позабыть об осторожности.
Снова дверь камеры. Снова задвижка. Пусто… Пусто. Пусто!
Я в ярости пинаю железную дверь и бросаюсь еще выше.
Здесь уже кто-то поработал: стражники аккуратно уложены в уголке голова к голове.
— Эд, ну ты и педант, — непроизвольно растягиваются мои губы в усмешке.
Последний этаж тюремного отсека. И если он не здесь, то все это вновь было зря.
Повторяю отработанные на двух предыдущих этажах действия: отодвинуть задвижку, заглянуть, выругаться, ринуться к следующей двери.
Осталась лишь пара камер: «Неужели снова провал?»
С замиранием сердца заглядываю внутрь…
— Арис Лайн-Этор?
Старик, проснувшись, резко уселся на своем жестком топчане.