Присвоенный

Уорд Дж. Р.

– Надзорные органы этой страны душат инновации, – сказала Си Пи Фален. – Мне это надоело, и я решила сделать все сама и отвечать за последствия, если я добьюсь желанного прорыва... а я его добьюсь. Может, это уже произошло. Иммунотерапия как наука только начинает развиваться, и медицинское сообщество мыслит поверхностно. Иммунная система – не просто страж человеческого здоровья. Частично она ограничивает срок жизни человека. Но ведь это не прямая ее обязанность.

Женщина повернулась к Лидии.

– Ты права. Я платила Питеру Винну, и он делал то, что должен был, в Проекте

по исследованию волков вместе с Риком, чтобы дать мне необходимое. Но гибрид, про которого ты говоришь? Об этом никогда не шло и речи. Да, я нарушила закон, и я не стану извиняться за это. Это нужно было для работы здесь, после того, как я реконструировала старое здание и наняла персонал. Мои отношения с Риком и Питером подходили к концу. Они выполнили то, что условились сделать для меня, поэтому наша сделка была закрыта. И я работаю только над исследованием иммунной системы. Не больше. Я понятия не имею, о каких экспериментах на людях ты говоришь. Это не входит в поле моих интересов.

Лидия прошла вперед, не зная, насколько можно верить в эту речь.

– Эта лаборатория...

– Магия в пробирках, – сказала Си Пи Фален. – Вот что здесь происходит. Пройдем, я покажу.

Пока они шли вдоль рабочих столов, женщина рассказывала:

– Мы на пороге открытия. Я это чувствую. Мне нужно еще немного времени... всем нам нужно время, не так ли? Чуть–чуть, чтобы пожить. Ну и здоровья для этой жизни.

Она открыла дверь в конференц–зал с длинным столом и экранами и проекторами по обеим сторонам помещения. На двух боковых шкафчиках стояли бутылки с водой и напитками, внушая странное – неуместное – чувство безопасности. Потому что этот зал заседаний был пристанищем нормального в полной ненормальности происходящего вокруг.

Когда закрылась дверь, звуки лаборатории стихли, но сквозь стеклянную стену Лидия могла дальше наблюдать, как ученые снуют туда–сюда от стола к столу.

– Я уже управляла компанией, занимающейся секвенированием ДНК, – сказала Си Пи Фален, присаживаясь. – И той, что специализировалась на составлении портрета предков. Я перелопатила данные на миллионы людей...

Лидия оглянулась через плечо.

– Это невозможно...

Женщина вскинула указательный палец.

– О нет, еще как возможно. Она содержится в бумагах, которую люди подписывают при получении услуг. Не моя вина, что люди не читают, на что они подписываются, к тому же все данные обезличены. Никаких имен и адресов, только демографическая информация. Поверь, все абсолютно законно.

Когда Лидия оглянулась, женщина сказала:

– Стоя в моем фойе, ты была готова к тому, что тебя убьют на моих землях. Могу тебя заверить, ты свободна идти на все четыре стороны. Вольна уехать в любое время. И я не попытаюсь остановить тебя, помешать обратиться к властям... если ты еще этого не сделала. Но ты ничего не добьешься. Я устроила все таким образом, что моя законная деятельность тщательно прикрывает происходящее здесь, и у меня уже были проблемы, даже с правительством США. Как и ты, они вправе бродить и разнюхивать. У меня в распоряжении бесконечные ресурсы, самые лучшие юристы, и ты удивишься, как при определенных обстоятельствах люди

умеют закрывать глаза на некоторые вещи.

Лидия моргнула и в мыслях увидела волка, лежавшего на боку и мучившегося от боли.

– Ты знала, что они травили животных? – Она оглянулась через плечо. – Знала?

Си Пи Фален нахмурилась.

– Нет, не знала. Поэтому я поверила, когда ты сказала, что дело в гостинице.

– Ты лжешь, – отрезала Лидия. – Рик заказывал яд, и он делал это для тебя.

– Нет. – Женщина подалась вперед на своем кожаном кресле. – В нашей сделке не было таких условий. То, что мы вводили волкам, должно было усиливать их иммунную систему. Препарат абсолютно безвреден...

– Чушь собачья!

Си Пи Фален покачала головой.

– У меня нет программы, включающей травлю волков ядом.

Взгляд женщины был прямым, уверенным, либо она лучшая лгунья на планете или же...

– С кем еще они работали? – спросила Си Пи Фален тихо. – Кто, черт возьми, им платил?

* * *

Многие часы спустя рассвет накрыл задний дворик особняка Си Пи Фален и озарил теплым светом недавно выложенные кирпичные дорожки, бассейн, который только начали выкапывать, заднюю террасу. Лидия сидела у окна напротив открывающегося вида и смотрела на тарелку с яичницей, беконом и тостом, которую поставил перед ней дворецкий.

Сидевшая за круглым столом напротив нее, Си Пи Фален тоже смотрела на ландшафт.

– Это призрак. Гребанный призрак, – сказала Си Пи.

Лидия посмотрела на ноутбук, на котором работала последние два часа. Она не могла сказать, что полностью доверяла женщине. Но она доверяла фактам, которые видела: ни одно исследование в этой подземной лаборатории не было связано с созданием нового вида. Она провела всю ночь в изучении документов, которые, на самом деле, исходили из клиники Рика. Она знала это, потому что аналогичные отчеты были в его папке.

Вместе с другими, которые очевидно не имели отношения к деятельности Си Пи.

– Я знаю, что увидела в документах Рика, – пробормотала Лидия. – Там были выписаны ваши эксперименты. Но было кое–что еще.

– Я верю тебе.

Посмотрев поверх стола, она приступила к завтраку.

– Почему ты доверилась мне в этом?

Си Пи сделала глоток кофе из фарфоровой чашки.

– Я сказала, что ничего не боюсь. Доверие замешано в деле, когда кто–то способен причинить тебе вред. Без обид, но ты не навредишь мне.

Лидия обдумала мысль, потом пожала плечами.

– И то верно.

Еда казалась безвкусной, но с другой стороны ей в принципе казалось, что она спит. Может, дело в истощении. Головной боли. Неверии.

Смертях.

– Для меня все началось шесть лет назад, – отстраненно сказала Си Пи.

– Что именно?

– Вся эта... охота за призраками. – Женщина отодвинула от себя полную тарелку. – Мне диагностировали лейкемию. Я никогда не думала о смерти... Ирония, учитывая, что мой бизнес в сфере фармакологии. Я просто решила... что должна спасти себя. Мой тип рака вернется. Это неизбежно. Поэтому если я найду способ продлить себе жизнь, то может, у меня будет шанс в будущем.