Присяга леди Аделаиды
Шрифт:
Софи исчезла, спустившись с лестницы. А Герберт Дэн, видя, что ему не к чему оставаться в замке, ушел.
Но в этой истории скоро появилось новое обстоятельство. Когда Герберт Дэн шел с небрежным, непринужденным видом человека, которому нечего делать, он встретил человека, хорошо известного в этой местности. Его так хорошо знали, что никто ему не доверял. Звали его Дрэк, и его признанным занятием было рыбачье ремесло, к которому он прибавлял ремесло контрабандиста, поскольку мог его исполнять безнаказанно; лодка его разъезжала около заграничных кораблей и увозила все, что могло поместиться в ней.
— Я слышал о большом несчастий, сэр, с тех пор как моя лодка пристала к берегу, — начал он. — Говорят, что капитан убит, а тело его унесено в море. Правда ли это?
— Непонятное происшествие, Дрэк, — отвечал Герберт Дэн. — Но я боюсь, что это слишком справедливо. Тело не найдено. Целое утро его искали баграми.
— Я видел, — отвечал Дрэк. — Кто на него напал?
— Вот в этом-то и вопрос.
— Там в деревне говорят, что оказалось, будто это не слуга капитана, которого сначала взяли за это.
— Я знаю, что это говорили. По крайней мере я в этом не сомневаюсь.
— А я, может быть, могу несколько это дело разъяснить, только немного.
— Вы? — сказал Герберт, смотря на Дрэка.
— Да, я. Я ходил в Нёт-Кэп, мне хотелось поговорить с старым… то есть… то есть… я шел по дороге мимо замка…
— Это все равно, говорите, Дрэк, — многозначительно перебил Герберт Дэн, видя замешательство этого человека. — Вы ходили в Нёт-Кэп совещаться с этим старым грешником Бичером, вот простыми словами, что вы хотели сказать. Но если бы я видел собственными глазами, как вы везли полную лодку контрабанды, вам нечего меня бояться. Я не таможенный и не вмешиваюсь в чужие дела.
— Ну, я ходил к старику Бичеру, — сознался Дрэк, — по только для того, чтоб поболтать, право, ни для чего другого. Я остался там дольше, нежели думал, и возвращался скорым шагом, боясь, чтобы лодка не ушла в море без меня, когда услыхал голоса ссорившихся. Я шел по утесам — я хожу больше тут, чем по дороге — и поравнялся с развалинами капеллы, когда до ушей моих долетели звуки. Они раздавались по направлению из замка, и я повернул посмотреть, что это за шум. На траве, между развалинами и замком, стояли два человека: один говорил громким, сердитым топом; я подошел близко к нему и увидел, что это капитан Дэн. Увидев его, я, разумеется, отошел.
Герберт Дэн молчал несколько минут.
— Где, вы говорите, было это? — спросил он.
— Между развалинами и замком, крошечку поближе, может быть. А другой человек был кто-то чужой.
— Чужой! — невольно повторил Герберт Дэн, вероятно, ожидавший услышать, что это был Рэвенсберд.
— По крайней мере, для меня. Я никогда не видал его прежде. Высокий человек, с каким-то тюком в руках.
— С каким тюком?
— Не знаю; это мог быть ящик или сверток, большой и темный. Он лежал на земле, прежде чем я подошел, но этот человек поднял его и взвалил к себе на спину. Я не останавливался, чтоб рассмотреть, увидев, что другой был капитан. Капитан на него кричал.
— В каких выражениях? — с живостью спросил Герберт. — Не можете ли вспомнить?
— «Как ты смеешь, негодяй?», — больше ничего не мог разобрать. Но когда я уходил, они оба кричали.
— В котором
— Минута в минуту сказать не могу. Может быть, в половине девятого.
— Дрэк, вы уверены, что это был чужой, а не Рэвенсберд? — спросил Герберт Дэн после некоторого молчания.
— Выдра я безглазая, что ли? — возразил Дрэк. — Этот человек столько же походил на Рэвенсберда, сколько на вас или на меня. Этот человек был выше пяти футов, с длинными руками и широкими плечами.
— Вы должны сказать об этом лорду Дэну.
— Я за этим шел теперь в замок. Я знаю мою обязанность. Хотя я лучше ушел бы за десять миль, чем предстать перед его сиятельством.
Улыбка пробежала по растревоженному лицу Герберта Дэна.
— Он не так снисходителен к вам, контрабандистам, как вы бы этого желали, и вы боитесь его. Но если вы можете помочь его сиятельству отыскать убийцу его сына, это, конечно, загладит старые грехи, Дрэк.
— Во всяком случае это мой долг рассказать, что я видел, и я скрывать этого не стану, — отвечал Дрэк.
Он дотронулся до своей шерстяной шапки в виде поклона и пошел к замку. Герберт Дэн продолжал идти к Дэншельду; ему хотелось спросить, не узнали ли чего нового. На лице его выражалось недоумение; он не мог преодолеть подозрения, что человек, которого Дрэк видел в ссоре с Гэрри Дэном, был Рэвенсберд, несмотря на описание, так не походившее на него, и тюк.
— Зрение обманывается в вышине и величине при лунном сиянии, — рассуждал он сам с собой. — А тюк, о котором Дрэк говорит, может статься, был небольшой чемодан, за которым Рэвенсберд ходил в замок. С другой стороны, Дрэк, может быть, показывает верно, и это был чужой. В таком случае Рэвенсберд…
Рассуждения Герберта Дэна были прерваны. Сделав поворот на дороге, он увидал самого Рэвенсберда, сидевшего на камне, лежавшем несколько поодаль от дороги; он находился в глубокой задумчивости и не поднял головы.
— Вы что-то задумались, Рэвенсберд.
Тот вдруг повернулся на это приветствие.
— О, это вы, мистер Герберт Дэн! Я все думаю о вчерашнем происшествии. Я не слыхал, как вы подошли.
— Рэвенсберд, — отвечал Герберт Дэн, и в его голосе и в физиономии слышалось и виднелось чистосердечие, — я считаю себя обязанным сказать вам, что ваши уверения, что не вы были убийцей вашего барина, подтвердились в некоторой степени. Заметьте, я говорю: в некоторой степени.
Странная улыбка, несколько циничная, промелькнула на чертах Рэвенсберда.
— Оказывается, что другой человек напал на капитана Дэна вчера на утесах; по крайней мере, капитан Дэн ссорился там с кем-то, и если описание этого человека верно, то это были не вы.
Улыбка на лице Рэвенсберда сменилась выражением удивления. Он не отвечал, а только вопросительно устремил глаза на говорившего.
— Естественно предположить, что кто бы ни был этот человек, он должен быть виновником последовавшей катастрофы. Незнакомец, высокий и широкоплечий, так его описывали мне, с тюком на спине. Может быть, странствующий разносчик, который пристал к капитану Дэну, предлагая купить, что-нибудь, и рассердился на отказ. Одно неоспоримо: они сердито спорили, а такие люди, часто с подозрительной репутацией, совершали преступления при малейшем поводе.