Притяжение
Шрифт:
А может, потому что Руслан насмотрелся и на комерсов, которые резко взлетали, пялили брендовые пиджаки, а на поверку оставались всё теми же Армэнами из овощного ряда, и Васями из табачного ларька.
Насмотрелся он и на жиреющих командиров, которые прикидывали, куда бы слить лишние винтовки, и кто даст подороже.
И на благообразных семьянинов, которые резко теряли свои нимбы, когда припекало, и отдавали на откуп, своих дочерей и жён.
Он и сам предпочитал быть тем, кто он есть. Не старался выворачиваться и юлить, говорил всё как есть, вёл бизнес честно и четко, и даже жёстко, но этим и гордился. И почти за полгода вывел убыточную строительную компанию, пусть не на первые
Конечно, он был не один. Сильная команда, директоры, аналитики, помощники. Кого-то искал сам, кто-то пришёл по ходу, а кто-то, как его зам остался в приданое, от «Строй-теха», теперь именуемой «Строй-Статус».
Репутацию серьёзного, жёсткого руководителя он заслужил почти сразу, когда чистил ряды бывшего «Строй-теха», а потом и бизнес также повёл. Всё чётко, без заигрываний, и реверансов, сроки, обязательства, финансирование.
Может поэтому захудалая строительная компания шла полным ходом на бизнес-просторах страны, завоёвывая всё новые заказы, собирая тендеры, открывая для себя неизведанные ныне горизонты, а может всё же сыграла роль некая репутация Руслана, которую в силу своего характера он не скрывал, и многие просто боялись с ним связываться.
Но к официозу он никак не мог привыкнуть. Все эти благотворительные вечера, и выездные загородные вечеринки. Все эти пышно наряженные мужчины и женщины, казались ему лицемерными, напыщенными. Даже он себе казался таким. Но Руслан умел преодолевать препятствия, находить выходы, особенно если понимал, и видел конечную цель.
— Вы готовы Руслан Заурович, — в дверь коротко стукнула и вошла его помощница Елизавета.
Она должна была сегодня его сопровождать на выставку одного очень перспективного художника, который каким-то чудом решил выставиться у них. Вероятно, галеристы расстарались, так, по крайней мере, считал его финансовый аналитик, Дан. Он же и настоял, чтобы Руслан лично присутствовал на открытии выставки Ивана Александрова, так звали именитого художника, дабы, как выразился, Дан, «фейсом» засветить, и понимать, куда нужно вкладывать деньги. Именно в искусство, Дан рекомендовал, Руслану вложиться, потому как двадцатипятилетний финансовые гений, коим был Дан Амирович Юдин, понимал, что часть финансов «Строй-Статус» нуждались в чистке, как он выразился, совсем без стеснения заявив об этом Руслану, после того как изучил всё отчётность и все финансовые потоки. А чтобы выйти на высокий уровень, вливания должны быть прозрачными, поэтому деньги нужно вкладывать, и, по мнению Дана, сейчас самый пик российского искусства, нужно брать пока горячо. А так как Руслан не разбирался в искусстве, от слова совсем, его помощнице Елизавете было поручено проштудировать всю информацию по именитому художнику и сопровождать высокое руководство на выставку, там его и просветить.
Елизавета была высокая, стройная, и молодая. Длинные светло-русые волосы, убирала в высокую причёску. Макияжем не злоупотребляла, одевалась скромно и по-деловому, и предпочитала носить стильные очки вместо линз. Ум имела острый, образование высшее, хватку деловую.
Елизавета была находкой, ещё одной в команде Руслана.
Скольких он перебрал, прежде чем нашёл её.
И сколькие сами слиняли, не вынесли тяжелый характер руководства.
Елизавета работала уже третий месяц, и Руслан был очень доволен, что выражалась в стабильной повышенной премии помощнице, и отсутствии плохого настроения у руководства.
Он осмотрел её придирчивее, чем себя минуту назад. Девушке было дано задание выглядеть элегантно, и без излишеств, и пошлости. Елизавета, как и всегда, справилась на ура. На ней была белая блузка, наглухо застегнутая под горло, с
Удовлетворённо хмыкнув, Руслан кивнул, и накинул на плечи пиджак.
— Сообщи Антону… гм… Юрьевичу, — тут он слегка запнулся, никак не привыкнет Тоху по имени отчеству звать, но официоз, мать его, и его друг, теперь не просто в охране дома, а работает начальником безопасности его фирмы, какой же он теперь Тоха, — что мы выдвигаемся.
Елизавета кивнула и вышла, оставив после себя еле уловимый цветочный аромат, который защекотали Руслану ноздри, и напомнили о том, что он предпочитал прятать глубоко. Он открыл окно в надежде перебить эту неуловимую сладость, толи ландышей, толи сирени, но майский вечер, был наполнен этим ароматом ещё больше, и только подчеркнул оставленный запах в кабинете. И у Руслана затянуло под грудиной. Он поморщился, но помимо воли, в голове всплыл её образ.
Царица.
Голубые глаза, пронзительные, большие, обрамленные длинными ресницами.
Алые губы. Пухлые, красивые, приоткрытые, и зовущие.
Ворох, кудрявых волос, и узкое личико в них.
Смотрит.
Она всегда смотрит на него.
Как?
Руслан и сам не мог идентифицировать этот взгляд.
Упрекающий? Обвиняющий? Печальный? Злой?
Какой, Руслан не знал. Просто взгляд женщины, которая снилась ему месяц после того как ушла из его жизни. Которую он запретил себе вспоминать… нет, запретил себе помнить. И которую, всё равно видел, в каждой похожей на неё.
И словно по заказу в его мозгу её стон, хриплый, срывающийся. «Руслан!» стонет царица. И тело её дрожит под ним.
Сука!
Он ту неделю не жил. Летал!
Все дела побоку пустил, к ней спешил. Она смирилась тогда, стала послушная, в меру дерзкая. Убить её не хотелось. Хотелось трахать. Он и трахал. Чётко помнил тот момент, когда она сменила гнев на милость. После того, как чуть не сбежала, и после того как он её всю ночь валял. И потом тоже, не мог остановится, особенно после того как она стала такой податливой, послушной. Сама просила, умоляла. И он шалел. Думал, дерзость её заводит его, нет его заводила её покорность. Думал уже, на хуй послать Гордеева, оставить её, хотя и понимал, что взаймы брал её. Пометил всю, а всё равно не его она была.
Тянул время с возвратом долга, хотя Гордеев был готов уже расплатиться, а он всё тянул, не мог с ней расстаться.
Лучше неё никого не было, и не будет, это он осознавал чётко, ещё тогда полгода назад, когда заявил Гордееву, что жену его забирает.
— Ты не охренел ли Руслан? Моя жена тебе, что шлюха какая-то? — взвился Витёк, и было видно, не играет, переживет. — Мало того, что ты итак… — тут Витёк задохнулся, — ты же насилуешь её, — произнёс он это почти с неуловимой надеждой, на обратный ответ.
— Она сама под меня ложиться, — резко отрезал Руслан, — и с превеликим удовольствием!
— Сука! — вскипел Витёк и бросился на Руслана. Он естественно увернулся, но Витёк не сдался, кинулся снова, мазнув по скуле кулаком. Руслан перехватил его руку, заломил.
— Сука! Ублюдок! — орал Витёк, яростно дёргаясь в руках Руслана, и тот небрежно его оттолкнул. — Тебе что, баб мало? Зачем на мою Вику? Зачем?
Видно было, что до этого он тешил себя надеждой, что жена его нетронута была, несмотря на видео, которое послал ему Руслан. И не признание Руслана, что спит с ним царица по доброй воле, так его взволновали, а то, что он сообщил ему, что хочет забрать её, уверили Витька, что всё серьёзно.