Притяжение
Шрифт:
— Боже… — бормочу, пока он закрепляет все это еще одной серией узлов.
— Не жмет? — слегка дергает за веревку на шее, заглянув в мое лицо.
— Нет… — отвечаю, сглотнув.
— Все нормально?
— Это… приятно… — говорю неуверенно. — Щекотно…
— Продолжаем? — заглядывает в мои глаза.
— Да, — делаю глубокий вдох.
Связанные руки подтолкнули вверх грудь, и это ощущается очень бесстыже. Сексуально. Тем более, что красная веревка кажется очень яркой на моей коже.
Поймав взгляд Кирилла,
Кажется, он такого же мнения — все это выглядит сексуально. На грани между непристойностью и сексуальностью!
— Сядь на кровать, — слышу тихую команду, пока Кирилл тянется за второй веревкой.
Садится на колени у моих ног, которые я интуитивно сжимаю, не из скромности, а под напором своих механических страхов. Эрекцию в его спортивных штанах нельзя ни с чем спутать, и хоть он ее игнорирует, я не могу — от ее вида у меня снова кульбиты в животе.
Взяв в руки мою стопу, Кирилл сосредоточенное ее массирует, поднимаясь к голени и разминая мышцы.
От удовольствия закрываю глаза.
Его руки теплые и сильные, губы целуют мою коленку, ладони находят вторую ступню.
Все его движения выверенные и успокаивающие, это переключает меня на ощущения, я концентрируюсь на них и начинаю глубоко дышать, но распахиваю глаза, когда он сгибает мою ногу, пока пятка почти не касается бедра.
Карие глаза смотрят на меня внимательно, но я только закусываю губу и молчу, не собираясь его останавливать.
Взяв веревку, обматывает ее вокруг моей лодыжки, делая очередной узел, и я, как под гипнозом, наблюдаю за этими движениями, снова погружаясь в ощущения: мягкое давление узлов, натяжение веревки, соприкосновение частей тела друг с другом — все это какой-то дурманящий туман, в котором нет звуков, только наше с Кириллом дыхание.
— Красиво, — говорит хрипловато, когда сеть из красного узора оплетает мою ногу, привязывая бедро к голени и раскрывая меня, ведь я голая. — Эти узлы сквозные, — проводит пальцами по мелким узлам вдоль ноги. — Если захочешь остановиться, я их просто распущу и сразу все это сниму.
Я не хочу, чтобы он останавливался…
Не дождавшись от меня никакой реакции, он поднимает глаза и снова оценивает мое состояние.
— Еще? — спрашивает тихо.
— Да…
Мой ответ звучит, как шелест, я почти, черт возьми, не дышу.
Пытаюсь пошевелить ногой или руками, и быстро понимаю, что в действительности означает слово “беспомощность”. Это она. В самом ярком своем проявлении. Но прочувствовав это состояние во всей пугающей красе, я не паникую, а, затаив дыхание, хватаюсь за ощущения, когда Кирилл начинает проделывать все то же самое с другой ногой, концентрируясь то на веревке, то на моем лице.
Моя поза безбожно откровенная. Он задумал ее такой, от этого сжирают эмоции, ведь я пытаюсь
Закончив со второй ногой, Кирилл подается вперед и укладывает меня спиной на кровать, нависая сверху и удерживая себя на руках, кулаками которых уперся в матрас.
Его пах почти касается меня между ног, но в данном случае почти — это мука, ведь я внезапно хочу, чтобы он потерся о меня. Сделал что-нибудь! От его тела исходит жар.
Давление узлов концентрируется то в одном месте, то в другом, и оно будто действует на кровообращение, так, что я не знаю, на чем концентрироваться.
Склонив голову, Кирилл прижимается своими губами к моим, и я понимаю, что все только начинается, когда его язык с напором врывается в мой рот и закручивает меня в глубоком жадном поцелуе, от которого между ног рассыпаются искры.
Влажно целует мой подбородок, шею.
— Поцеловать тебя сюда? — сипло спрашивает рядом с моим ухом, в то время как его пальцы вскользь, еле касаясь, проходятся между моих ног по складкам.
Этого воздушного касания мне хватает, чтобы задрожать с головы до ног.
Почему я должна говорить нет?! Я ни о чем не думаю, ни о чем…
— Маша?..
— Да! Да… — выдыхаю в его губы, которые снова на моих.
Приподняв голову, Кирилл смотрит в мои глаза горячим взглядом, и глаза у него почернели.
Через секунду его рот оставляет слабый укус на моей груди, потом накрывает сосок, втягивая внутрь и кружа по нему языком.
Укус, я со стоном, запрокидываю голову, ведь параллельно с этим пальцами Кирилл гладит меня внизу. Скользит и изучает, задевая клитор и заставляя мои бедра вздрагивать.
Прочертив языком влажную дорожку до пупка, снова опускается на колени и смотрит мне между ног, делая очень глубокий вдох.
— Это нихрена не глупо, поверь мне, — говорит, кладя руку на мой живот.
Сгорбив плечи, опускает голову, и его губы начинают ласкать мой клитор. Мышцы моего тела ответили напряжением, и веревки врезались в кожу.
Я издаю стон и перестаю видеть что-то, хоть мои глаза и раскрыты, когда в меня мягко погружается палец, вокруг которого сжимаю мышцы, и этот спазм запускает во мне ту самую реакцию, которая убегала от меня так долго…
К щекам приливает кровь. Я начинаю паниковать и дышать чаще, боясь потерять ощущения, боясь, что Кирилл остановится…
— Еще, еще… пожалуйста… — скулю, поджимая на ногах пальцы. — Кирилл… еще…
Будто почувствовав, что я на грани то ли оргазма, то ли приступа паники, он надавливает на мои ноги, заставляя развести их сильнее, и сжимает свободной рукой бедро, не позволяя сдвинуться с места, в то время как его ласки становятся интенсивнее и жестче, а палец с силой давит на переднюю стенку внутри, заставляя меня изогнуться в своих путах.