Привет из ада
Шрифт:
— Вот с ним…
Гражданин начальник тычком передал ему цветную картинку.
— Тебе нельзя вступать ни в какие конфликты, ссоры и споры. Желательно подружиться. Он служит в той части, куда сегодня будешь поступать и ты. Если подружиться не удастся, то хотя бы постарайся в минуту опасности быть рядом с ним… И ценой своей жизни защити его.
Увидев, как после последних слов пассажир рефлекторно поморщился, примирительно добавил: "Шутю, однако".
И, уже не обращаясь к Рысаку, заговорил в сторону, как во сне. Впечатление создавалось, будто жалуется он и перед кем-то оправдывается:
"Совсем
Пока он вслух рвал на себе рубаху, вместе с представляемым форменным кителем и портупеей — впридачу. Коля, не слушая стенаний бойца невидимого фронта, чуть прикрыв веками, пламенеющие от социалистического романтизма глаза о чем-то без особых усилий мечтал. И вдруг выдал, сверкая очами, полными жертвенного огня.
— Я спасу его от смерти… Нет, от болезни. Я отдам ему всю свою кровь до капли и стану его самым близким другом… В целом… Во всем мире…
Получилось не ко времени довольно красиво и без ложного гражданского пафоса.
"Ты себе-то крови оставь, а то остынешь сразу", — с большим сомнением и тревогой, глядя на своего протеже, произнес боец невидимого фронта.
— Не боись, мамочка, оставлю, — успокоил его спасатель и будущий донор.
Ох… Не понравился ему взгляд, который Коломиец бросил на него из-подтишка. Засомневался подрывных дел мастер:
"Ужели случилась ошибка, и этот пустозвон переиграл нас всех? Хотя, нет… Не может быть… Дурак! По морде видно, что дурак… Хотя, как раз по морде-то и не видно. Ох, загадка… Видно стал терять стройность в рассуждениях, отсюда и ошибки могут быть… Должно, пора на покой…"
Коля вошел в раж и уже разрабатывал детальный план по спасению этого незнакомца. В плане, не последнее место отводилось и инопланетянам:
"… Именно в этом месте я вырву его из их хищных щупалец и спасу его, назло врагам и на радость победителям", — очень красиво закончил он живоописывать свой план.
— Ты? Его? Быть такого не может.
Иван Петрович скептически оглядел сухощавую фигуру своего агента, а сам, с облегчением подумал: "Нет, — дурак".
— Бля буду, падлу забодаю, — с убежденностью выдал Коля.
— Ну-ну. Посмотрим… — примирительно ушел в сторону от спора старший соратник, тревожась за истерические нотки в голосе своего воспитанника. Но обучение основам продолжил.
— Сразу на контакт с ним не иди, дружбы не выпрашивай. Главное не насторожить, а то вспугнешь и все дело насмарку. Все медленно и постепенно… Помелькай вначале издали. Потом вблизи хвостом покрути… Когда он начнет тебя из толпы других одинаково одетых выделять, тогда и иди на визуальный… Нет, это слово не запоминай оно тебе ни к чему. Иди на зрительный, то есть глазами контакт…
Николай понимающе кивал головой, как будто ему каждый день читали подобные лекции. Видя эти движения, чекист по поводу умственных способностей агента успокоился окончательно. Дотошный инструктаж продолжил, упирая на детали и тщательно проговаривая возможные ситуации.
— …Во время еды постарайся сидеть с ним за одним столом. Ничто так не сближает и не разобщает, как совместное принятие пищи. Обращаясь к нему, смотри прямо в глаза. Особо не наглей. Улыбочек ему не строй, так как сегодня так себя ведут только гомосексуалисты, он не из них, нормальный мужик. Ну да, что тебе объяснять? Сам все поймешь и разберешься на месте.
Опять тяжко вздохнул, понимая, что если нет гербовой бумаги, приходиться подтираться… Совсем старый стал… Да не подтираться, а писать… Писать приходиться на простой.
Он протянул ему руку на прощание руку.
— Бывай здоров. И ни пуха тебе…
— Как это бывай, как это ни пуха?
Заволновался Рысак, перебивая мгновения тягостного прощания, своей суетностью.
— А идти-то куда?
— Это хорошо, что голова большая и для мозгов в ней места нет.
Загадочно и с любовью произнес Иван Петрович понимая, что его страхи были напрасными.
— Повернешь за угол этой единственной улицы, здесь других нет. Вот эта стена, — он указал слева от себя, на двухметровую, побеленную в двадцать слоев стену. — Это и есть то, что нам нужно. Пункт вербовки и начальной военной подготовки при местном военкомате. Через несколько дней у тебя будут тесты по физической подготовке, отнесись к ним как можно более серьезно. И еще раз "ни пуха тебе, ни пера".
Не удержался старик, вышел из машины вслед за неразумным агентом-нелегалом и обнял его. Все было как в интересных фильмах про шпионов, только не было голоса за кадром, который замогильным и предостерегающим голосом должен был произнести: "Указом Президиума Верховного Совета СССР, полковник ГРУ Пеньковский, лишен всех воинских званий и правительственных наград…"
Красоту и лиризм расставания нарушил голосок Колюни Коломийца кандидата на правительственную награду.
— А если я тесты не сдам? — с сомнением закрутил головой Рысак.
— Надо отвечать — к черту, — поморщился выведенный из равновесия "товарищ в дымчатых очках". — Не сдать тесты ты можешь только в случае твоей скоропостижной и преждевременной смерти… Подумай об этом, когда у тебя появиться свободная минута.
Видя, как качнуло от этих слов, не до конца подготовленного агента, он успокаивающе произнес:
— Не волнуйся, сдашь, — и, вспомнив, что-то важное добавил. — Встречи со мной не ищи. Я сам, или человечек от меня, тебя найдем.
После этого, больше не разыгрывая трагических сцен прощания с агентом, он сел в автомобиль и уехал. Николай Коломиец по прозвищу "Рысак" пошел на встречу с прекрасным. Служить солдатом в родную российскую армию, с целью переждать там лихое время, а если повезет найти и раздраконить потенциального врага и противника.