Привет
Шрифт:
И тут он, или от безделья, или от чувства сострадания ко мне, не зная каверзу заразы, решил поиграть со мной.
Все случилось предсказуемо. Путевку сдали.
Бог не фраер. Хотя эта фраза более органично подошла бы ко второй части моего повествования.
Мой старший друг Костяша, соблюдая конспирацию, поведал мне страшную тайну о том, что он видел в сарае у Валерки целый чемодан
Я слабо себе представлял, что такое богатства, тем более на что их должно хватить, единственное, из сказанного что я понял наверняка, так это слово «чемодан». Я видел отцовский большой дембельский чемодан у нас под кроватью и там, скорее всего, было много интересного. И идея обладания самим чемоданом нравилась мне больше, чем непонятные богатства.
Костяша предложил мне дело, и я сразу без колебаний согласился. Ему не пришлось меня долго уговаривать, чувство социальной справедливости зарождалось в моей не окрепшей голове, ведь не может же богатство принадлежать одному Валерке. Тем более у меня с ним были особые счеты.
– Будем брать, – сказал Костян.
– Будем, – сказал я.
Нами был разработан план. В начале надо было как-то пробраться в сарай, решено было сделать подкоп, причем довольно внушительных размеров, имея ввиду габариты чемодана. Раздобыв лопаты, мы поочередно, в течении нескольких дней ковыряли землю, маскируя ее сухой травой. Наконец все было готово. Подгадав день, когда кто- ни будь из взрослых, в очередной раз, вечером, организовывал для всех ребят посиделки у костра с запеканием картошки (а это практиковалось частенько), и дождавшись темноты, мы пошли на дело.
Костяша нырнул в подкоп, потому что он был побольше и посильнее меня, а я остался снаружи. Сначала показался чемодан, потом Костя. Мы схватили его с двух сторон и спотыкаясь, засеменили прочь. На пустыре, отдышавшись, мы попытались открыть крышку, но тщетно, нужен был ключ от замков. Тогда Костян взял камень в руки и стал со всей дури бить по замкам. Защелки отлетели. С замиранием сердца, мы открыли крышку.
Такой красоты, такого богатства я в жизни не видел. В чемодане, блестя и переливаясь в лунном свете, лежали елочные игрушки: шары, стеклянные зверушки, серебряный дождь.
Теперь я понимаю, что все это было привезено Валериной семьей из Германии.
Сокровище поразило нас своей красотой. Но сразу возник вопрос, что с этим со всем будем делать.
Решили спрятать. Спрятали. На следующий день перепрятали. Потом решили просто обладать богатством. День обладали, два, надоело. Потом стали водить друзей, хвастаться. Потом пытались обменять на что- то нужное. И все.
Новогодние игрушки, пошедшие по рукам, попались на глаза дяде Косте, отцу Валерки. Он быстро провел расследование и выявил злоумышленников.
Костяша получил по полной от своего папаши, а я отделался маминым внушением. Я поклялся маме, что воровать больше не буду, век воли не видать.
Так что, только что народившиеся организованная преступность скоропостижно скончалась, оставив отметины на Костиной заднице и в моей душе.
Прошло еще какое- то время, и нам дали квартиру во вновь построенных домах недалеко от барака, и садик я уже до хаживал из нового дома, без опасения быть потерянным где-то на проселочной дорожке.
А барак снесли. Мы еще долго с пацанами приходили на развалины нашего беззаботного детства. И тогда, наверное, первый раз в жизни я ощутил непонятное мне чувство какой- то щемящей жалости. Сейчас бы я назвал это ностальгией.
Счастливый случай
Это было в те стародавние времена, когда нам, пацанам, оканчивающим школу, всё казалось бескрайним, бесконечным, незыблемым. И кто бы что не говорил в пору тотального дефицита советской действительности, что полки магазинов пустые, нормальной одежды и обуви нет, мы были уверены- есть всё, что нужно для счастья.
И самое главное – есть рыба в Волге!
Нельзя сказать, что мы были “сдвинуты “на рыбалке, но рыбаками себя считали не без основания.
Кроме просмотра кинофильмов в кинотеатрах, которые демонстрировались по кругу, сначала в центральном, потом в районных клубах попроще, и на периферии, и танцев у Дома Культуры, на летней площадке, развлечений было немного.
Конец ознакомительного фрагмента.