Прививка от бешенства
Шрифт:
– Трогаться с места удобнее всего сидя на водительском сиденье и за рулем, – осторожно подсказала я. – А до него всего-то полшага, тем более что дверь открыта. Мы с тобой двери вообще не закрывали. У нас же злая собака в машине.
– Я не могу ехать… Я не могу ехать, понимаешь?! – заорала Наташка, вцепившись в дверцу машины.
– Понимаю. Чего ж тут не понять. Значит, придется сесть за руль мне. Лучше уж так свести счеты с жизнью, чем попасть на тюремные нары.
Мой голос звучал на удивление отрешенно и спокойно. Такое впечатление,
– Я не хочу ни на какие нары. На фига они мне сдались, если мы только спальный гарнитур сменили? Соображаешь, что несешь? Урка! Так в роль вошла, что даже голос охрип!
Зубы у Наташки больше не стучали. Это был хороший признак.
– Единственный человек в нашей компании, который хоть что-то соображает – перед тобой, – с напором сказала я. – Слушай внимательно.
Но сделать это подруге не удалось. Помешал рев пожарной сирены, а следом надсадный вой милицейских машин. Издалека о своем приближении сигналила машина «скорой помощи».
– Быстро за руль! – рявкнула я. – Уезжаем немедленно! Пять минут назад мы человека угробили! Сядем все!
– Ага, – покорно согласилась Наташка, юркнула на водительское место и завела машину. – Уже сели. Надо же! Руки и ноги вроде не мои, а все помнят. Сейчас по пути еще нескольких человек угробим и успокоимся. На какое-то время. Тлетворное влияние маньяка! Дурной пример. Нас оправдают.
Кажется, никто не соображал, куда мы едем. Меньше всех – Наташка. Оправдывалось направление, предсказанное ею заранее, – куда кривая выведет. Вывела она прямо на пост патрульно-постовой службы перед кольцевой автодорогой. Наташка добровольно притормозила и остановилась прямо перед автоинспектором. Тот от неожиданности уронил жезл.
Некоторое время висел в воздухе вопрос, почему стоим и, если стоим, то почему здесь? Не спуская настороженного взгляда с автоинспектора, Наталья очень медленно подняла вверх стекло. «Хотела сдаться добровольно, но передумала», – мелькнула у меня показавшаяся разумной мысль. Должностное лицо как раз успело поднять жезл и, поигрывая им, сделало один из нескольких шагов, отделявших нашу дальнейшую судьбу от него. – «Будет брать машину на абордаж», – не задержалась вторая, но уже показавшаяся бредовой, мысль.
– Хочешь в дурдом – флаг в руки, но без нас! – успела я прошипеть подруге, заискивающе улыбаясь инспектору. Только не уверена, что он увидел мою улыбку и оценил. – Нам с Анной лучше в следственный изолятор.
– Я только хотела узнать у него, куда мы едем… – прошелестела подруга, глядя прямо перед собой.
Удивленный хранитель правил дорожного движения согнутым указательным пальцем постучал в стекло.
– И чего пристал? – по-прежнему глядя строго вперед и намеренно не замечая инспектора, буркнула она. – Прямо как попрошайка на дороге.
Похоже, подруга начала, наконец, соображать и не захотела отрываться от основного коллектива – куда угодно, только не в одиночестве. Довольно быстро она опустила стекло вниз и вопросительно уставилась на инспектора.
– Какие проблемы? – поинтересовался он, окидывая всю нашу испуганную компанию любопытным взглядом. Снизу ему миролюбиво тяфкнула Денька, выбравшаяся из своего укрытия.
– Их много, в основном материальные, – вздохнула Наташка.
– Она никак не может вспомнить, выключила ли дома чайник!
Страдание на моей физиономии было настолько заразительно, что в глазах инспектора проявилось сочувствие. Только высказать его он не успел.
– Пора бы знать, что мои чайники много лет как отключаются автоматически!
Страдание продолжало оправданно кривить мои правильные черты лица. Только повод сменился. Наташка окончательно потеряла голову и, кажется, не собиралась ее искать. Но дальнейшие ее действия приятно удивили.
– Вы не подержите мои права и документы на машину? – ласково попросила она инспектора, повисшего на дверце. – Кажется, я забыла дома кошелек. С детства помню правило, – обратилась она к нам, – уходя из дома, проверьте, выключены ли все электроприборы. А вы проверили?
Ответ был громкий и положительный. Хором. Инспектор, успевший проверить документы, потерял к нам интерес и отошел.
– Это его мой забытый кошелек спугнул, – пояснила Наташка и тут же потребовала от меня обоснований, почему нам всем так необходимо попасть в следственный изолятор? Про дурдом не поминала. Я пообещала незамедлительно поделиться своими соображениями, но только после того, как покинем пределы столицы. В спокойной обстановке, где-нибудь в районе интенсивного транспортного движения Горьковского шоссе.
«Ставрида» тронулась с места, инспектор был занят грузовиком.
– Я остановилась, чтобы проверить, не наступает ли кто на пятки машины, – несколько вызывающе заявила Наташка.
Все молча согласились.
На заправочной станции в районе Балашихи меня прорвало. Я уверенно врала, что своими глазами видела, как человек, собравшийся сесть в машину Анны, успел отскочить в сторону. Если и пострадал, то не очень… чтобы очень. В смысле, совсем. Именно поэтому к месту взрыва прикатила «скорая помощь». Значит, было кому ее оказывать. Со мной соглашались, потому что в это хотелось верить. Ведь все кроме меня на момент взрыва успели свернуть за угол.
– И нечего пугать нас тюрьмами да ссылками.
Наташка окончательно воспряла духом.
– Сейчас выедем в зеленую зону, прогуляем Деньку. Женя, проверь, пожалуйста, у тебя под ногами нет лужи?
– А зачем она вам?
Бесхитростный вопрос ребенка заставил Наташку задуматься.
– Действительно, зачем? Да и фиг с ней!
Некоторое время ехали спокойно. Мелькали населенные пункты, странно похожие друг на друга. Наташка беспокойно смотрела в боковое зеркало:
– Ир, ты хоть иногда поглядывай назад. Какой-то бежевый тарантас путается на хвосте. Надо от него избавиться.