Шрифт:
<p align="center">
Июльское солнце висело высоко, солнечные лучи беспощадно жгли стены пятиэтажек. Воздух тяжёлыми огненными струями прижимался к сухой земле, плавил асфальт и обжигал ноги. Редкие прохожие спешили укрыться от палящего зноя в тёмной прохладе подъездов.
Трое молодых парней заняли лучшее место: широкая деревянная лавка изгибалась удобной спинкой, густая тень кустов сирени спасала от солнца, как на ладони просматривался глухой двор.
–
– смачно выдохнул белобрысый парень и глотнул из пивной бутылки.
– Клёво!
– согласился пухлый остриженный наголо собутыльник.
Третий паренёк высокий и худощавый молчаливо, словно видел впервые, разглядывал свою бутылку.
– Мда-а… – задумчиво протянул худощавый.
Белобрысый приятель глотнул и причмокнул.
– Ну что в «Топаз» двинем? – спросил он.
– Дело! – согласился толстяк. – Макс всегда дело говорит, - добавил он и возле скамьи поставил пустую бутылку.
– Не мужики, никак, - нахмурившись, возразил худой друг. – Вчера такую лейлу снял, сёдня пустой, - широкая пятерня хлопнула по карману.
– Ну Антоха! – толстый бросил завистливый взгляд. – И когда ты их находить успеваешь? Только тебя Маринка бросила, а ты уже какую-то Клаву завалил.
– Сам ты Клава! – возмутился друг. – Тебе такая ляля и не снилась, вся при всём! – ладони Антона сгорбились, будто взяли по большому яблоку.
– Димыч правду говорит, повезло тебе с внешностью, - согласился Макс.
– Дело не во внешности, а в подходе, подход иметь надо тогда любая даст, - поучительно, словно просветлённый гуру, заявил Антоха.
– Прям уж, любая?
– усмехнулся белобрысый Максим.
Полноватый Димыч нахохлился и заёрзал.
– Зуб даю! – уверенно подтвердил Антон.
Горячий, будто расплавленный, ветер шевельнул куст сирени, зной обжёг кожу, по асфальту пробежал пыльный столбик.
Во двор впорхнула девушка украшенная лёгким цветастым платьем, солнце на мгновение пронзило ткань и высветило стройные ножки.
Макс тряхнул светлой головой, загадочная улыбка тронула губы.
– Спорим, с этой у тебя ничего не выйдет? – провожая взглядом, идущую вдоль дома брюнетку, сказал Макс.
Приятели дружно уставились на девушку.
Молоденькая девушка шагала легко, рука весело покачивала крохотную сумочку, в ухе белел наушник. Её пышные чёрные волосы струились по плечам, скованная одеждой, чуть колыхалась объёмная грудь.
– Да это ж… - начал было Димыч.
– Тсс… - толкнул пухлого друга Макс. – Слабо её закадрить?
Прищурившись, захмелевший Антон рассматривал незнакомку.
– Учитесь, пока я жив! – Антоха решительно поднялся и устремился к девушке.
За пару шагов длинноногий парень нагнал девчонку.
– Привет! – сказал он.
Брюнетка промолчала, лишь ускорила шаг.
– Девушка я вс…
Антон недоговорил, брюнетка юркнула в подъезд, перед носом ухажёра дверь захлопнулась.
Наблюдавшие приятели рассмеялись.
Задумчивый Антоха вернулся обратно.
– Торопимся учиться, - ехидно усмехнулся Макс.
– Да я так давно умею, - съязвил Димыч.
– Это только первый заход, всё будет, - осадил друзей Антон.
– Ну-ну… - недоверчиво протянул Димыч.
Приятели помолчали: Димыч улыбался, Макс задумчиво вертел зажигалку, Антон хмурился.
– Не парься, - помолчав, сказал Макс, - эту дурилку никто закадрить не может, странная баба, на своей волне… никому не даёт.
Настоящий мужик не ждёт когда дадут, мужик сам берёт! – задумчиво ответил Антон. – Ай ладно, айда в Топаз, если одолжите, - махнул он.
Неприступную брюнетку звали Катей, недавно ей исполнился двадцать один год и на фоне полновесных двадцати семи лет Антона, девушка казалась малолеткой.
Во дворе, где изнывала от жары весёлая троица, Катю знали как странную недотрогу. Поговаривали даже, что она до ужаса боится мужчин. Однажды местный донжуан Серёга Перемыкин почти добился её, как сам говорил, но что-то помешало, Серёга пулей вылетел из подъезда и больше не подходил к Катерине.