Привычка выживать
Шрифт:
Среди ночи он будит Бити, и предлагает тому выпить. Бити сопротивляется, но как-то вяло. Они не допивают даже маленькую бутылку, потому что у Бити завтра важный день, а Хеймитч узнает более чем достаточно о том, насколько хорошо прослушиваются телефоны, находящиеся в Центре.
Важный телефонный звонок Хеймитч делает из какой-то сонной забегаловки. Аврелий, поднимая трубку, не кажется добросердечным врачом, к голосу которого Хеймитч даже привык. По тому, как он выслушивает неприятную новость, Хеймитч делает неутешительный вывод о том, что он не одинок в отсутствии хороших новостей.
Джоанну
Для прикрытия они вновь поднимаются на третий этаж Центра с бутылкой, которую открывают только для прикрытия. Садятся по обе стороны от Бити, занятого какой-то бумажной работой, и молчат, глядя на него с одинаковым ожиданием. Бити сперва делает вид, что не замечает их, затем откладывает бумаги, вертит головой по сторонам, поправляет сползшие очки.
– Чтобы вы двое не придумали на этот раз, я категорически против того, чтобы принимать в этом участие.
Но у него, как и у всех, живущих в этом здании, давным-давно никто не спрашивал разрешения для участия в новых играх, правила в которых меняются слишком часто.
Пит учит Каролину Сноу рисовать. Это мало похоже на обмен ценными знаниями, скорее, на вялую изматывающую словесную перепалку, во время которой кто-нибудь из спорящих имеет возможность проткнуть противнику глаз кистью или карандашом, или может облить противника водой, в которой уже растворены все цвета радуги. Хеймитч, которого нелегким ветром принесло на второй этаж после бесцельного перемещения по зданию, наблюдает за парочкой художников, и не уходит, хотя его активно прогоняют. Он занимает одно из самых темных мест, и даже не пьет из прозрачных бокалов, растворяясь в голосах двух людей, так непохожих друг на друга.
Он думает обо всем и ни о чем одновременно. Ведет себя так тихо, что начинает казаться самому себе невидимым, и в разговор включается только тогда, когда его насильно втягивает Каролина. Не девчонка, а огонь.
Огонь, который способен сжечь все дотла.
– Гейл будет жить теперь здесь, с нами? – интересуется она как бы между прочим, и повторяет свой вопрос, когда Хеймитч не спешит с ответом.
Ответа у него, нужно заметить, нет. И вряд ли будет – он находится в черном списке Китнисс Эвердин, и на его лбу написано нелестное слово «предатель», а Гейлу не придет в голову делиться с почти незнакомым человеком своими планами на будущее.
– Разве ты боишься его, девочка? – спрашивает он с ядовитой ухмылкой, но следит больше за Питом, за его сосредоточенным взглядом, за сжатыми руками; он все еще подходит под определение «нечеловечески спокойного» человека.
Каролина фыркает, но неудачно прикасается кистью к полотну, и мгновенно надувается на саму себя за неуклюжесть. На Хеймитча
– В Капитолии не разрешены браки между близкими родственниками, - выдает зло, и тоже поглядывает на Пита с явным ожиданием. – Плутарху придется многое изменить в концепции их отношений.
– Не думаю, что дело уже идет к свадьбе… - пренебрежительно роняет Хеймитч, стараясь не упустить ни малейшего изменения в поведении того, за кем наблюдает. – Правда, я не видел, чтобы Гейл покидал отведенный Китнисс этаж, да и вещи его остались в холле первого этажа.
Пит качает головой и тяжело вздыхает.
– Уверен, Плутарх справится с любой поставленной перед ним задачей, - говорит равнодушно и объявляет, что этот урок окончен. Каролина смотрит, как он уходит, все еще держа кисть в своей руке, затем переводит злой взгляд на Хеймитча.
– Мне не хочется, чтобы Гейл оставался, - заявляет уверенно, но Хеймитч только закрывает глаза и откидывается в кресле. Будто бы Гейлу интересно, что думает на счет его нынешнего местонахождения какая-то двенадцатилетняя капитолийка.
Когда Каролина просит Джоанну научить ее метать ножи, Джоанна почти не удивляется. Они находятся на виду и камер, и других победителей, только что прошедшая сложную силовую тренировку Джоанна обливается потом и тяжело дышит, поэтому ее громкий смех не удается таким, каким должен быть.
– Если ты возьмешь в свои руки нож, Пэйлор отдаст приказ уложить тебя из снайперской винтовки, - заявляет во всеуслышание, когда понимает, что малявка вовсе не намерена шутить.
– Тогда я перестану тебе надоедать, - Каролина пожимает плечом и гипнотизирует седьмую своими красивыми глазами, в которых нет ни единого намека на мольбу, только ожидание.
Джоанна редко теряется в любых жизненных ситуациях, но здесь ей приходится какое-то время постоять и подумать над происходящим, затем обменяться взглядами с Энорабией, которая в очередной раз пытается доказать Мелларку, что он – слабак. Вторая пожимает плечами, и от решения возникшей проблемы отмахивается, как от чего-то досадного. Китнисс пыталась учить малявку стрелять из лука, и достижения были ниже среднего, но девчонка упряма, а Эвердин сейчас занята чем-то другим, поэтому не может передать свой ценный опыт убийства внучке своего заклятого врага. Джоанна сокрушенно вздыхает, оглядываясь по сторонам и не сумев придумать ни одной стоящей причины для побега. Да и, в конце-то концов, от кого ей бежать? От двенадцатилетней девочки?
Двенадцатилетнюю девочку сложно назвать способной ученицей в части метания ножей. Она промахивается, не умея правильно рассчитать расстояние до цели и силу броска, ей сложно понять, как именно нужно держать нож. Каждый промах злит ее до беспамятства, но Джоанна оказывается терпеливее, и заставляет попробовать еще раз. Тренер, от услуг которого по непонятной причине Каролина отказалась, стоит рядом с Джоанной, одобрительно цокая языком, когда Джоанна говорит. В качестве благодарности седьмая подмигивает ему пару раз, а потом рядом с тренером оказывает Пит, и тренера будто ветром сдувает.