Приют Грез
Шрифт:
– Но не со мной, - жалобно выдохнула Трикс.
– Нет, и с вами тоже. Взгляните-ка на меня.
Она подняла на него глаза, полные слез.
– Вы очень тоскуете по утраченному?
Слезы вновь покатились градом, и Трикс смогла лишь кивнуть, захлебываясь рыданиями.
– Значит, в вас все это еще живо. Это и есть самое загадочное, самое чудесное в женщине: она может пройти по болоту, чуть не захлебнуться в тине - и оставить позади себя белое пространство без единого пятнышка. Она может быть грешницей и тем не менее - невинной и чистой.
Она - как птица Феникс: сама себя сжигает
Трикс смиренно спросила:
– Неужели все еще можно изменить?
Фриц мягко ответил вопросом на вопрос:
– А вы этого очень хотите?
Она молитвенно сжала ладони и жарко выдохнула:
– Да!
– Тогда все в порядке! В вашей душе! А это - главное. Нужно лишь изменить внешние обстоятельства и привести их в соответствие с состоянием души. Прошу вас, расскажите мне все, чтобы я мог помочь вам и, может быть, что-то посоветовать.
Трикс кивнула и рассказала древнюю, как мир, историю, перемежая свой рассказ всхлипываниями.
Родом она была из весьма состоятельной семьи.
– Ее горячая кровь и жажда приключений столкнулись в родительском доме с непониманием и строгостью. На курорте она случайно познакомилась с богатым ловеласом, который открыл ей, что такое свет и вообще элегантная жизнь. Трикс уехала с ним, а родителям написала, чтобы они ее не разыскивали. Счастье было недолгим. Тому, кто, по ее понятиям, должен был на ней жениться, Трикс вскоре наскучила. Она пришла в отчаяние, но быстро смирилась с судьбой, поскольку нашлось много других претендентов. Так все и шло два года кряду.
– Я часто вспоминала свои девичьи мечты - при этом сердце у меня горестно сжималось и готово было выскочить из груди от боли. Тогда я начинала весело смеяться и пить, а потом шла на танцы. Так бы оно и продолжалось, не встреть я вас и Эрнста. Я увидела, что назад дороги нет. После разговора с вами я словно лишилась зеркала, ослеплявшего меня. Я не могла не прийти к вам.
– А как ваши родители?
Ее губы вновь дрогнули.
– Дайте мне их адрес.
– Вы хотите…
– Да.
– Ну что же, вот… - Трикс быстро набросала адрес на листке, вырванном из блокнота.
– А теперь давайте поговорим о другом.
– У вас здесь такой покой. Совсем иначе, чем везде. Отнюдь не элегантно, зато намного, намного прекраснее.
Она огляделась.
– Кто это?
– спросила она, показывая на красивый портрет.
– Женщина, которую я очень любил.
– Любили?
– Она умерла.
Трикс робко взяла руку Фрица и тихонько погладила ее.
Он спросил:
– Вы хорошо знаете этот город?
– Нет, я лишь однажды была здесь, да и то всего несколько дней.
Фриц кивнул. Потом показал ей другие картины, дал почитать несколько книг и рассказал о своих молодых друзьях.
Прощаясь, Трикс робко спросила:
– А что я должна вам за это?…
Фриц улыбнулся:
– Вы должны привыкнуть к вашему новому окружению.
Тогда не станете задавать такие вопросы. Поскорее заходите еше!
Она удивленно посмотрела на него:
– Как? Совсем ничего?
– В ее глазах опять заблестели слезы.
– Чем я заслужила столько доброты?
– Вам надо привыкнуть к тому, что
Когда Трикс ушла, Фриц некоторое время стоял в задумчивости. Потом взял мелок и написал на коричневой стене:
«Женщина, ты - вечная загадка!»
Поздно вечером к нему заглянула Элизабет. Заметив надпись на стене, она спросила:
– Дядя Фриц, что это значит?
– Вот, пришло в голову сегодня вечером…
Он рассказал ей о визите молодой гостьи. Элизабет была очень тронута.
– Трикс никого здесь не знает, - сказал Фриц, - и ее тоже не знает никто. Вот я и подумал, не захочешь ли ты немного позаботиться о ней? Ты спокойно можешь этим заняться - ее прошлое здесь никому не известно.
– Дядя Фриц, даже если бы… Я с радостью сделаю это…
– Так я и думал.
– Знаешь, мне как раз пришла на ум прекрасная мысль. У Трикс сейчас кризис, в таком состоянии не следует подолгу копаться в своей душе. Ей нужно заняться делом. Не физическим или механическим трудом - это только пригнуло бы ее еще больше. Нет, она должна начать радоваться. Когда мне грустно, я стараюсь сделать кому-нибудь приятное, сотворить какое-либо доброе дело. Глядя, как другой человек радуется, радуешься и сама. Лучше всего - когда можешь кому-то помочь. Это и есть та прекрасная мысль, о которой я хотела тебе рассказать. Дело в том, что я попросила тетушку пойти к начальнице детской клиники и спросить, нельзя ли мне бесплатно ухаживать за больными детьми в утренние часы или в другое время, как она решит. Тетушка выполнила мою просьбу, и начальница - она дружит с моей тетушкой - сказала: если это всерьез, а не просто так, для забавы, она будет рада видеть меня в больнице. Работы там хоть отбавляй. Я так счастлива!Подумай, дядя Фриц, все эти милые малютки - мальчишки, девчушки… Ухаживать за ними и заботиться… Ах, как это прекрасно - помогать другим! Вот пусть Трикс и пойдет со мной! Я сразу:е спрошу начальницу, она наверняка разрешит. Я просто скажу: это - моя приятельница.
– Очень своевременная мысль.
– согласился Фриц.
– Пожалуй, лучше и быть не может. Завтра утром я постараюсь известить Трикс.
– Сделай это, дядя Фриц.
– А ты… ты действительно хочешь ухаживать за больными?
– Да, мне нужно чем-нибудь заняться. Реально кому-то помогать. А теперь - почитай мне свои стихи.
Фриц достал папку и стал читать своим тихим, приглушенным голосом.
Стихи о прошлом.
VIII
Эрнст часто музицировал с Ланной Райнер. И она всегда держалась с ним по-товарищески. Он подолгу рассказывал ей о Фрице и его Приюте Грез. А когда однажды Эрнст вскользь упомянул Элизабет, Ланна сразу насторожилась и принялась задавать вопросы, но он ничего не ответил. Тут на ее устах опять появилась та странная непонятная улыбка. Ланна всей душой впитывала ясноглазую энергичную молодость Эрнста, в особенности потому, что он был так непохож на всех ее прочих знакомцев. Она любила в Эрнсте и юную строптивость, и ту таинственную сумрачность, которая выдавала в нем будущего талантливого музыканта.