Приют пилигрима
Шрифт:
— О том, что в доме нашли тело Клейтона, было написано во всех утренних газетах, мисс Робине.
— Я знаю. Но я их не читала. По утрам мне некогда. Иногда я слушаю восьмичасовые новости, пока одеваю Марион. А потом мне нужно готовить завтрак. У меня никогда не хватает времени на газеты — я в спешке собираюсь и выбегаю из дома. Одна моя подруга присматривает за Марион и за собственной малышкой, и я должна завозить к ней дочку по дороге на работу. Обычно я провожу там только полдня, но если вдруг у нас запарка, я остаюсь подольше. Как раз сейчас работы очень много, поэтому я собиралась задержаться.
— Как я понимаю, заметки в газетах увидел ваш муж.
— Да, после моего ухода. Он не знал, что делать — понимал, как это меня потрясет. А потом зашел Джим и сообщил ему те подробности, которых в газетах не было. Сказал, что у полиции нет ни малейших сомнений в том, что убийца — мой отец. Только он, конечно, не знал, что это мой отец. И что все газетчики уверены, что он убил и Роджера Пилигрима, чтобы он не продал дом, ведь в противном случае подвалы стали бы осматривать…— Мэйбл вытянула руку и схватилась за край стола. — Джим сказал, нет никаких сомнений, что Робинса сегодня арестуют.
После короткой паузы она продолжила:
— Муж позвонил ко мне на работу и спросил, могут ли меня отпустить домой по срочным семейным делам. Ему ответили, что сейчас мне уйти нельзя, но они постараются освободить меня к четырем часам. А мне о его звонке не сказали. Когда я поехала за Марион, подруга сказала мне, что муж попросил ее оставить девочку на ночь. Тогда-то я и начала подозревать, что что-то произошло. Я приехала домой, но Джона там не было — он уехал по срочному вызову. У нас работает приходящая прислуга, и она передала мне, что муж просит подождать его и он вернется как можно скорее. Вернулся он только в половине шестого и рассказал мне о Генри и передал слова Джима об аресте отца. Он сказал, что теперь мне просто необходимо пойти в полицию и рассказать все, что я видела и слышала. Что теперь мне нельзя оставаться в стороне.
— Он был совершенно прав.
— Да, я знаю. Я сказала ему, что поеду сюда. Он не мог сопровождать меня из-за того срочного вызова — ему нужно было вернуться к пациенту. Но мой деверь должен был меня встретить. Не знаю, что Джон сказал брату — видимо, достаточно, чтобы тот пообещал весь день поддерживать с нами связь. Джим снова позвонил во время нашего разговора, и Джон сказал ему, что я выезжаю, и сообщил, какой поезд встречать. Он встретил меня в Ледлингтоне и сказал, что мой отец покончил с собой.
Мисс Силвер кашлянула. Мэйбл повернулась и встретила взгляд ее глаз — ясных, умных, добрых.
— Боюсь, я вынуждена сообщить вам еще одно шокирующее известие. Ваш отец не покончил с собой. Его убили.
Если Мэйбл и испытала шок, то на лице ее это никак не отразилось. Она лишь еще раз тяжело вздохнула и произнесла тихо:
— Я думала об этом… Я не могла понять, зачем совершать самоубийство.
Она опять повернулась к Марчу:
— Моя мать… Я рассказала вам все, что было мне известно… Могу я теперь пойти к моей матери?
— Кто-нибудь должен ее предупредить, — сказала мисс Силвер. — Она уверена, что вы погибли.
Марч властно возразил:
— Боюсь, с этим придется подождать. Мисс Робине, надеюсь, вы осознаете последствия вашего заявления. Они крайне серьезны.
Она ответила ему невозмутимым взглядом:
— Да, я это знаю.
— Ввиду того обстоятельства, что ваш отец мертв и, следовательно, опасности ареста больше не существует, не желаете ли вы что-то изменить в своих показаниях?
Голос ее звучат устало и печально, но был так же спокоен, как ее взгляд:
— Я сказала вам чистую правду. Я ничего не могу в ней изменить.
Марч повернулся к Фрэнку:
— Не попросите ли вы мисс Дэй спуститься?
Глава 42
Джуди закрыла дверь кабинета и направилась обратно на второй этаж. Казалось, этот день никогда не кончится — как и работа, которую ей предстояло выполнить. Такие мысли занимали ее до того момента, когда Мэйбл Робине шагнула в холл и назвала свое имя. И все остальное отодвинулось далеко на второй план. Ведь не каждый день вы открываете дверь человеку, который уже три года как мертв.
Поднимаясь по лестнице, еще под впечатлением от пережитого шока, Джуди никак не могла собраться с мыслями. В мозгу ее бурлили какие-то обрывки. Как ужасно приехать и обнаружить, что твой отец погиб! Как приятно будет миссис Робине узнать, что дочь ее вернулась. И… «Интересно, где она была все это время?»
Завернув за угол, в коридор, и подойдя к дверям собственной спальни, Джуди увидела Лону Дэй в меховом пальто и маленькой темной шляпке, с сумочкой на левом запястье. Подойдя совсем близко, Лона спросила:
— Кого это вы только что впустили? Я слышала звонок. Капитан Пилигрим не может сейчас никого принять. Вообще никого. Он болен.
Без всяких размышлений Джуди ответила:
— Это была Мэйбл Робине. Она не умерла.
Лона взяла ее под локоть и повела назад к лестнице, при этом безразличным тоном говоря:
— Я это знала. А вы — нет? Естественно, она должна была вернуться, но я не ожидала, что так скоро. Скорее, Джуди! Капитан Пилигрим очень болен. Я должна позвать к нему доктора Дэйли. Он уехал на Майлз Фарм, а там нет телефона. Надо попытаться задержать такси, на котором приехала эта девушка.
Джуди попятилась.
— Поздно, оно уехало.
Ее снова потащили вперед.
— Тогда я должна доехать на полицейской машине. Это вопрос жизни и смерти.
Бегом по лестнице, через холл, по стеклянной галерее. Когда Лона открыла дверь на улицу, Джуди спросила:
— А вы с ним не останетесь?
Через распахнутую дверь врывался резкий холодный ветер. Полицейская машина стояла слева, черная и пустая.
— Нет, нет, нет! — Воскликнула Лона. — Я должна привезти доктора Дэйли. До его прихода ничего нельзя предпринимать! Вы должны сесть за руль — я плохо вижу в темноте. Залезайте, немедленно залезайте!