Приют ветеранов
Шрифт:
«БМВ» тирийского посольства ходко катил по шоссе. Полдороги до Москвы уже проехали.
С боковой дороги неожиданно вырвался тяжелый, донельзя обшарпанный грузовик. Преимущественное право проезда было у тирийца, но шофер «КамАЗа» почему-то не счел нужным уступить. Ему понадобилось сразу же встать в левый рад — быть может, он собирался сделать левый поворот или развернуться. Разрешающий этот маневр знак виднелся в полусотне метров впереди.
Водитель посольского автомобиля принял, насколько мог, влево, стремясь уступить дорогу. Но его возможности оказались крайне ограниченны: левее была уже полоса встречного движения, а навстречу шла милицейская машина на большой скорости.
Грузовик все-таки вмазался в «БМВ», но, к счастью, вскользь; пострадал в основном багажник: крышка его распахнулась, ящик выпал на дорогу. Посольское авто стало на тормоза. Милицейская машина с визгом разворачивалась позади. Грузовик сдал назад — рассчитывал, похоже, удрать; но один из милиционеров уже вскочил на подножку, и шофер предпочел, видимо, не усугублять своей вины.
Дипломаты отделались испугом. Пострадала машина, но хуже всего пришлось ящику: при ударе о дорогу он раскрылся, несколько банок покатилось по асфальту. Обычных консервных банок.
Когда пассажиры выбрались из «БМВ», милиционеры — их было двое — уже заканчивали собирать банки; третий возился возле них с каким-то прибором. Четвертый готовился составлять протокол.
Дипломаты переглянулись. Можно было протестовать: их багаж неприкосновенный. Хотя и очутился на дороге. Старший среди пассажиров так и поступил: тут же заявил, что будет жаловаться в Министерство иностранных дел.
Милиционеры извинились, банки вернули до последней. Протокол все-таки пришлось составить. Шофера с грузовика задержали до выяснения, увезли с собой, за руль «КамАЗа» сел один из четверых.
Из машины старший патруля доложил:
— Консервные банки. Фрукты какие-то…
— Так я и думал, — сказал Мерцалов, получив сообщение. — Пустой номер.
— Да, — согласился Милов. — Финт, и не очень хитроумный.
Мерцалов рассердился.
— Пока что они переиграли нас. Одно из двух: либо вообще вся эта история вам привиделась во сне — что они замешаны в чем-то, — либо нас водят за нос, а мы никак не можем сообразить, где они спрятали груз.
— Да нет, — сказал Милов как бы равнодушно. — Сообразил-то я давно. Только взять груз — здесь и сейчас — мы никак не можем. Хотя он все еще находится неподалеку. Рукой подать.
— Фантазируешь, — недоверчиво проговорил Мерцалов. — Если он тут, то почему же мы…
— Потому, — сказал Милов, — что кончается на "у".
Он был в отставке и мог позволить себе разговаривать так с генералом, которого подчиненные побаивались. Но Докингу такая манера не нравилась.
— Может быть, вы все-таки объясните…
— Да уж наверное, — успокоил Милов. — Впрочем, вскоре вы и сами поймете. А куда этих бедняг теперь повезут? В Пристань Ветеранов? Уже открыли?
— Нет. В клинику, — буркнул обиженный Мерцалов.
— Прекрасно, — сказал Милов. — А мы сможем увидеть, что там происходит?
— Ну, сможем, — ответил Мерцалов. — Приняты меры. А много ли толку от нашего наблюдения?
— Если будем внимательно следить, возьмем с поличным в самый удобный миг.
— Вы уверены, — спросил Докинг, — что мы увидим груз? Тот самый, который я ищу?
— Не беспокойтесь. Никуда груз не делся, просто изменилась технология доставки. Только и всего. И ваш груз будет, и мой тоже в полном объеме.
— Не оперативник, а прямо Нострадамус какой-то, — недовольно пробурчал Мерцалов. — Так что, передать командование тебе? Что прикажете делать сейчас, господин начальник?
— Ехать туда, — предложил Милов, — откуда сможем наблюдать за клиникой. Причем сразу за двумя помещениями там, внутри. Здесь нам больше оставаться незачем. Это первое. И второе: обеспечить группу захвата — чтобы оказалась в клинике в нужный миг. Мы сами ее и поведем — когда час пробьет.
— Надеюсь, этот час будет бить не из автомата, — усмехнулся британский сыщик.
— Ну, будь по-твоему, — согласился Мерцалов. — Идемте, мистер Докинг. Поверим нашему коллеге, хотя это и трудно.
Они вышли. Ветераны заканчивали садиться в автобус. Движения их были неловки. Мисс Кальдер, стоя в дверях машины, пропускала мимо себя каждого. Урбс и Менотти чуть поодаль негромко переговаривались; не зная, трудно казалось предположить, что они имеют какое-то отношение к сборищу калек. Два скучающих иностранца, которых опоздали встретить, и только. Курильщики, как обычно, во множестве стоявшие у дверей, этим двоим не уделяли никакого внимания, а смотрели на ветеранов, не скрывая жалости. В этой стране привыкли к войнам, но еще не разучились сочувствовать их жертвам.
Посадка закончилась, но автобус не трогался. Прошло минуты три, и из здания аэропорта появился Берфитт. Медленно подошел к автобусу, сказал что-то в открытую дверцу, — похоже, что-то спросил, — кивнул и поднялся в салон. Оба иностранца, словно бы и не заметившие его, быстро приблизились и через секунду тоже оказались внутри. За окнами его виднелись ветераны — все, как один, закрывшие глаза — уснувшие, надо думать.
Машина Мерцалова, откуда-то вынырнув, затормозила, поравнявшись с генералом и его спутниками.
— Проводим их? На всякий случай, — предложил Милов.
— Не надо, — отверг Мерцалов. — Там водитель наш, так что мы будем в курсе. Лучше поедем занимать места согласно взятым билетам. Постой, а это еще что за номер?
Он смотрел в сторону дальнего от них выхода, где только что показался знакомый ему человек.
— Какой же это номер? — спросил Милов. — Полковник Надворов, по-моему. А чему это вы так удивились?
— Тому, — сказал Мерцалов, — что ему сейчас следовало бы находиться в Элисте, в тамошнем аэропорту, проверять, как несут службу. Но наш пострел, как говорится, везде поспел.