«Приют задумчивых дриад». Пушкинские усадьбы и парки
Шрифт:
Прекрасные поэтические строки о Михайловском и Тригорском принадлежат перу Николая Языкова, гостившего в Тригорском по приглашению своего друга по Дерптскому университету Алексея Николаевича Вульфа, сына П.А. Осиповой от первого брака. Языков подружился здесь с Пушкиным и в стихотворном послании к нему 19 августа 1826 года писал:
С челом возвышенным стоюПеред скрижалью вдохновений,И вольность наших наслаждений,И берег Сороти пою.С этими строками перекликается четверостишие из послания к А.Н. Вульфу:
Мне всё пленительно в Тригорском,ВсёЛучшие воспоминания о Тригорском и Михайловском тесно связаны у Языкова с пребыванием в этих краях Пушкина. В стихотворном послании к П.А. Осиповой от 8 декабря 1827 года поэт признавался:
И часто вижу я во сне:И три горы, и дом красивый,И светлой Сороти извивы<…>И те отлогости, те нивы,Из – за которых вдалекеНа золотом аргамаке [2] ,Заморской шляпою покрытый,Спеша в Тригорское, один —Вольтер, и Гёте и Расин —Являлся Пушкин знаменитый…2
Аргамак – дорогостоящая рослая лошадь арабской породы.
Тригорское. «Дуб уединенный»
Поэтическим гимном красоте милых сердцу Николая Языкова мест стало большое стихотворение «Тригорское», посвящённое незабвенной хозяйке имения. В этих мелодичных стихах, созвучных пушкинским ритмам, воспета героическая история псковского края, «где славной старины не все следы истреблены», оживают очаровательные тригорские ландшафты в разное время суток – от лучезарного утра до ночной грозы, повседневные заботы сельских жителей, сцены купания в «гостеприимных струях» студёной Сороти знойным полуднем и вечера в обществе «певца Руслана и Людмилы» «под мирным кровом старейшин сада вековых». Пейзаж вокруг Тригорского в стихах Языкова словно наполнен прекрасной музыкой:
В стране, где Сороть голубая,Подруга зеркальных озёр,Разнообразно между горСвои изгибы расстилая,Водами ясными поитПоля, украшенные нивой,Там, у раздолья, горделивоГора трёххолмная стоит;На той горе среди лощины,Перед лазоревым прудомБелеется весёлый домИ сада тёмные куртины,Село и пажити кругом.Приют свободного поэта,Непобеждённого судьбой! —Благоговею пред тобой…Два стихотворения Николай Языков посвятил няне Пушкина. В первом из них, написанном в 1827 году, Языков вспоминал её радушие и хлебосольство, её рассказы «про стародавних бар»:
Ты, благодатная хозяйка сени той,Где Пушкин, не сражён суровою судьбой,Презрев людей, молву, их ласки и измены,Священнодействовал при алтаре Камены, —Михайловское. Усадебный дом
Всегда приветами сердечной добротыВстречала ты меня, мне здравствовала ты,Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,Ходил я навещать изгнанника – поэта…Шестистопный ямб этих стихов, созвучный древним сказаниям, словно дышит стариной. Более лёгким четырехстопным ямбом написано полное светлой элегической грусти стихотворение «На смерть няни А.С. Пушкина», в котором интересно описание Михайловского, где
…на дол с горы отлогойРазнообразно сходит борВ виду реки и двух озёрИ нив с извилистой дорогой,Где, древним садом окружён,Господский дом уединенныйДряхлеет, памятник почтенныйЕлисаветинских времён…Пребывание в Михайловском и Тригорском оставило глубокий след в душе и творчестве Николая Языкова. Спустя почти два десятилетия, в 1845 году, он сочинил стихотворение «К баронессе Е.Н. Вревской», посвящённое той самой Евпраксии Вульф, или Зизи, которую некогда воспел Пушкин в «Евгении Онегине» и мадригалах. Воспоминания молодости у Языкова не померкли с годами, как и огненно – сладкий вкус ромовой жжёнки, которую варила Зизи:
Я помню вас! Вы неизменноБлестите в памяти моей,Звезда тех милых, светлых дней,<…>Когда прекрасно, достохвальноВы угощали нас двоихПевцов – и был один из нихСам Пушкин (в оны дни опальныйПророк свободы), а другой…Другой был я, его послушник,Его избранник и подружник,И собутыльник молодой.С 1843 по 1866 год вдова и потомки Пушкина не посещали Михайловское. Усадьба пришла в запустение и не была местом паломничества, поэтому трудно отыскать упоминание о ней в поэтических произведениях.
В стихотворении Алексея Апухтина «19 октября 1858 года» перед автором живо предстаёт образ Пушкина, в одиночестве справляющего лицейскую годовщину в сельце Михайловском:
Я вижу, дремлет он при свете камелька,Он только ветра свист да голос бури слышит;Он плачет, он один… и жадная рукаПривет друзьям далёким пишет.С 1866 года в Михайловском жил Григорий Александрович Пушкин с семьёй. До столетнего юбилея А.С. Пушкина сельцо редко посещали паломники, а стихи посвящались в основном самому великому поэту. Лишь приближение знаменательной даты по – настоящему всколыхнуло интерес к пушкинским местам. На юбилейных торжествах в Михайловском и Святых Горах были прочитаны стихи, посвящённые памяти великого поэта и пребыванию его в заповедном крае. Близ его могилы звучали ныне малоизвестные строки о музе Пушкина, автором которых является Владимир Мазуркевич:
В Михайловском, здесь, вдалеке от света,Ты с этой музой в тесной дружбе жил,И чутким ухом вещего поэтаЕё напевы робкие ловил.Здесь, в тишине, в немом уединеньеСреди лесов, среди полей и жнитвСознал, что ты рождён для вдохновенья,Для сладких звуков, не для битв.Последние два стиха – это вольный пересказ завершающего четверостишия пушкинского стихотворения «Поэт и толпа», сочинённого в 1828 году:
Не для житейского волненья,Не для корысти, не для битв,Мы рождены для вдохновенья,Для звуков сладких и молитв.