Признание этого мужчины
Шрифт:
Я киваю на тихом выдохе и слегка доверительно улыбаюсь. В признании нет необходимости, потому что ему не в чем признаваться. Наш тихий обмен взглядами почти заставляет меня забыть, что Корал стоит рядом.
— Ты собираешься остаться с ним, когда у него будет ребенок от другой женщины? — спрашивает она со смехом. — Где твое самоуважение?
— Сейчас я начну уничтожать, — тихо говорю я ему, на этот раз ожидая разрешения.
Он улыбается и благодарно целует меня в щеку.
— Ни в чем себе не отказывай, детка. Но, пожалуйста, устрой уничтожение лишь на словах. — Он кивает на
— О чем вы двое шепчитесь? — Ее самодовольство исчезает с каждой секундой. Она понятия не имеет, что с этим делать.
Я встаю, присоединяясь к Джесси, и смотрю на него.
— Дай мне снимок.
Моя просьба переводит его осуждающий взгляд с Корал на меня. Он смотрит на меня совершенно отсутствующим взглядом.
— Какой снимок?
Я закатываю глаза.
— Тот, что повсюду носишь с собой. Я не дура. Где он?
— В пиджаке, — смущенно признается он.
— Иди и принеси его.
— Нет, я не оставлю тебя с ней. — На этот раз он даже не удостоил ее взглядом.
— С ней? — недоверчиво выпаливает Корал. — Так ты разговариваешь с матерью своего ребенка?
Он резко поворачивается.
— Ты не гребаная мать моего ребенка, ты, психованная обманщица! — Его гнев снова нарастает. Мне нужно исправить это раз и навсегда.
Я оставляю их и направляюсь в кабинет Джесси, нахожу пиджак там, где он бросил его вечером. Быстро роюсь в карманах, натыкаясь на аккуратно сложенную пачку банкнот и телефон, прежде чем выуживаю из внутреннего кармана снимок. Он немного потертый; без сомнения, из-за того, что его перекладывали из кармана в карман. Поспешно выхожу, вооружившись доказательством, и обнаруживаю, что расстояние между Джесси и Корал сократилось. Джесси все еще находится на том же месте, но Корал движется вперед.
— У нас было нечто особенное, Джесси. — Она приближается, чтобы прикоснуться к нему, но он отдергивает руки.
— Особенное? — смеется он. — Я тебя трахнул, а потом забыл. Что, черт возьми, в этом особенного?
— Ты вернулся за добавкой. Это должно что-то значить. — Ее тон полон надежды. Как же она слепа. — Ты заставил меня нуждаться в тебе.
Эти слова покалывают мою кожу. Мне следует прервать их, но я хочу услышать, как Джесси отреагирует на это.
— Нет, ты сама заставила себя нуждаться во мне. Я почти с тобой не разговаривал, когда трахал. Ты была куском плоти, который было удобно иметь под боком по первому вызову.
Он подходит к ней и наклоняется, заставляя ее слегка отодвинуться. Тон Джесси полон яда, так и должно быть. Ему самому чертовски прекрасно удается уничтожать ее.
— Ты такая же, как и все остальные, но еще более отчаявшаяся. Присмотрись хорошенько, ты думаешь, что от этого зависит твоя жизнь.
Я чуть не смеюсь. Моя жизнь действительно зависит от этого, даже больше, теперь я бушующий мешок беременных гормонов.
Джесси оглядывает ее с ног до головы, и я мельком вижу тщеславного мужчину, который так долго относился к женщинам как к вещи, — мужчину, который пил, трахал и выбрасывал их.
— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что я брошу жену ради тебя?
— Потому что у меня будет от тебя ребенок. — Теперь самодовольство полностью исчезло. Она знает, что проигрывает битву.
— Ты лжешь, — возражает он, но в его тоне определенно проскальзывает нотка неуверенности.
— Она лжет, — вмешиваюсь, чувствуя себя неловко, видя Джесси так близко к ней, даже если он рычит ей в лицо, и мне действительно неловко, что он так обеспокоен тем, о чем ему не следует беспокоиться.
— Я не лгу. У вас есть доказательства. — Она указывает на снимок в моей руке.
— Да, есть. — Я разворачиваю листок и тычу ей в лицо. — Это снимок шестинедельной беременности.
Она хмурится.
— Нет, это снимок четырехмесячной беременности.
— Это не твой ребенок, Корал.
— Тогда чей же? — медленно спрашивает она, начиная понимать, к чему я клоню.
— Мой. — Я с нежностью смотрю на потрепанный клочок бумаги. — И Джесси тоже.
— Что?
— Я сказала «ребенка». Вообще-то, я имел в виду «детей». Видишь ли, у нас будет двойня, и я знаю, что ты пытаешься нас провести, потому что это снимок шестинедельной беременности. И здесь два орешка, чуть меньше, чем твой комочек. — Я пожимаю плечами. — У тебя все?
Ее рот слегка приоткрыт, и хотя у меня все еще кружится голова, я очень горжусь собой за то, что сохранила самообладание. Джесси прав. Я не могу кататься с ней по полу, как бы мне ни хотелось вырвать ей волосы.
— Если ты не сможешь чудесным образом предъявить недостающую строчку, которая подтвердит твой срок, думаю, мы закончили.
Я выжидающе смотрю на нее, но она молчит. Бросаю ее снимок между нами.
— А теперь выметайся вон и найди настоящего отца своего отпрыска.
Не спускаю с нее глаз и не спущу, пока эта дверь не закроется и она не окажется по ту сторону.
— Ты уйдешь, или мне тебя выставить? — спрашиваю я, делая шаг вперед.
Она наклоняется и поднимает свой снимок, прежде чем отступить к двери, ее глаза нервно перебегают с Джесси на его сумасшедшую беременную жену, и как только ее тело переступает порог двери пентхауса, я захлопываю ее перед ней, затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть на моего бывшего бабника. Он нервно покусывает нижнюю губу, и, может, мне не следует этого делать, но я злюсь на него. Прохожу мимо него и поднимаюсь по лестнице, возвращаясь в ванную комнату и обнаруживая, что вода в душе все еще льется. Раздеваюсь, чищу зубы, затем вхожу в кабинку и неспешно принимаю душ. Я не спала меньше получаса, а чувство такое, что день уже подошел к концу.
Закрыв глаза, ополаскиваю волосы, но чувствую его позади себя. Он не прикасается ко мне, но я знаю, что он там. И он обеспокоен. Тревожные флюиды ударяются в мою мокрую спину. Свидетельство его неуверенности в заявлении Корал только усиливает мое волнение. Должна ли я теперь добавить потенциальную маму ребенка в свой список вещей, которые могут вызвать у нас проблемы? Мы вернулись из «Рая» всего два дня назад, а я уже морально измотана. Жизнь в мире и комфорте. Вот, чего я хочу и в чем нуждаюсь, и каждый раз, когда я думаю, что мы близки к этому, что-то случается и уничтожает это.