Признание маленького черного платья

Бойл Элизабет

Получив такой приказ, он пробормотал что-то насчет завтрака, но суровый взгляд Фелисити заставил его поспешно выйти из комнаты.

Отпустив викария, Фелисити встряхнула юбки, главным образом для того, чтобы отделаться от последнего упрямого ломтика бекона.

– Талли, не забывай, о чем мы говорили вчера. Ситуация намного хуже, чем я полагала. Он – настоящее бедствие. Потребуется весь наш ум. – Она раздраженно вздохнула. – О, как бы мне хотелось, чтобы Джамилла была здесь. Она могла бы вдохновить этого человека на то, что бы он… стал

мужчиной. – Герцогиня еще раз с разочарованием вздохнула, а затем заметила экономку. – Боже мой, здесь миссис Гейтс. Я должна поговорить с ней. Я сейчас вернусь, – и она заторопилась из комнаты во всем испорченном герцогском великолепии.

Неестественная тишина воцарилась в комнате, и милая леди Чарльз взяла на себя ответственность начать разговор:

– О, Дженива, леди Стэндон, вы должны услышать новости от леди Финч…

Как только мать герцога начала читать вслух отрывок из письма, которое держала в руке, Пиппин сделала глубокий вдох и повернулась к буфету, чтобы взять еще одну лепешку.

– Талли, мне бы не хотелось говорить, как Фелисити, но…

– Тогда не надо, – посоветовала ей Талли, бросив Бруту еще одну сосиску.

– Я должна, – настаивала Пиппин. – Талли, ты просто смешна. – Она понизила голос. – Мистер Райдер – шпион? Полагаю, в последнее время мы написали слишком много, если ты приняла обычного человека… – она замолчала и вздрогнула, словно уловила витающий в воздухе аромат его помады, – …именно обычного, за какого-то шпиона. Ей-богу, на этот раз ты дала волю своему соображению. И то, что именно я, а не кто-то другой, говорю тебе об этом, должно иметь значение.

Но для Талли это не имело значения. Потому что в мистере Райдере не было ничего обычного. Ни в малейшей степени.

Он поцеловал ее прошлой ночью, и это потрясло ее до самых шелковых чулок. Что за викарий станет целовать невинных леди в саду по ночам?

И целовать их с таким знанием дела…

При одной мысли о его губах, прикасающихся к ее, у Талли поджались пальцы на ногах. Прикрыв глаза, Талли несколько мгновений заново переживала каждую секунду этого поцелуя.

Как губы мистера Райдера, твердые и упругие, требовательно накрыли ее губы. Головокружительное прикосновение его языка, дразнящее ее. Пылкое завоевание ее тела, пробуждающее его к жизни.

Даже сегодня утром Талли могла чувствовать, как сжимаются ее бедра, как сердце начинает биться быстрее, когда она вспоминала о том, как он касался ее, исследовал ее тело. Это было прикосновение повесы, мужчины, привыкшего получать то, что он хотел.

И она никогда не сможет забыть звук падающих из волос шпилек, словно он освободил ее, пробудил ее… для чего-то прекрасного и угрожающе соблазнительного.

Опасного…

– Талли! – вдруг прошептала Пиппин. – О чем ты задумалась?

Она открыла глаза и обнаружила, что Пиппин смотрит на нее. Нет, уставилась на нее в изумлении.

О, Боже! Она грезила наяву о мистере Райдере. И не о викарии. А о том его воплощении, которое заставляло ее дрожать.

– Пиппин, полагаю, мы должны сегодня днем съездить в городок, – проговорила Талли громким голосом, чтобы ее слышали все в комнате. – Разве у тетушки Минти не закончилась красная шерсть, из которой она вяжет чулки?

Пиппин уставилась на кузину так, словно та сошла с ума.

Поэтому Талли продолжила:

– Думаю, нашей дорогой тетушке давно пора подышать свежим воздухом, не так ли? Поездка в деревню может быть как раз тем, что ей нужно.

Ее кузина покачала головой.

– Нет, так не пойдет. Не думаю, что она готова для такой авантюры.

– Может быть, вы смогли бы попросить лакея отнести ее вниз в сады, – предложила леди Чарльз. – Она могла бы быстрее поправиться на солнце и свежем воздухе.

Пиппин и Талли обе натянуто улыбнулись.

– Да, мэм, – прошептали они вежливо, перед тем, как повернуться и послать друг другу яростные взгляды.

Время пришло, сказала бы Талли вслух, если бы вокруг них не находились люди.

Еще нет, умоляли глаза Пиппин. Слишком рано.

– Думаю, что тетушка Минти достаточно хорошо себя чувствует для прогулки в деревню, – произнесла Талли. – Короткая поездка сегодня днем окажет большое влияние на улучшение ее настроения.

– В деревню? Сегодня днем? – воскликнула Фелисити от дверей, заглянув в комнату после того, как, по всей вероятности, измучила экономку своими проклятыми списками. – Как ты можешь предлагать такое, Талли? Большинство гостей приезжает сегодня днем. Ты не можешь просто умчаться с каким-то дурацким поручением, чтобы просто развлечь себя. Разве тебя не заботит, как будет выглядеть со стороны, если вы с Пиппин уедете?

Именно из-за твоей проклятой вечеринки мы и должны убраться отсюда, захотела ответить Талли сестре, но не осмелилась.

– Кроме того, – продолжила Фелисити, сделав паузу только для того, чтобы глубоко и удрученно вздохнуть, – нам больше не нужно ездить по собственным делам. Это неподобающе. Если вам что-то нужно, то одна из горничных сможет поехать вместе с кучером Джоном, когда он будет отвозить портного обратно в Танбридж-Уэллс, и она привезет все, что вам нужно.

– Нужна всего лишь шерсть для тетушки Минти, – проговорила Талли перед тем, как стиснуть зубы.

– Шерсть? И все? Боже мой, я уверена, что у миссис Гейтс есть немного лишней шерсти, – заявила герцогиня. – А теперь пойдем и найдем мистера Райдера, чтобы разработать наши планы на этот день. У нас так мало времени перед тем, как прибудет мисс ДеФиссер.

С этими словами Фелисити повернулась на одном каблуке и вышла, а Талли бросила последний взгляд на Пиппин, которая, усмехнувшись в ответ, тоже сбежала из комнаты и направилась наверх со своим завтраком, избежав махинаций Фелисити.