Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
Вдруг телефон завибрировал.
Взбудораженная, Энид выхватила его с кофейного столика и нахмурилась, увидев незнакомый номер. Впрочем, она всегда отвечала — мало ли, её мог заметить какой-нибудь голливудский агент, который нашёл в ней великий потенциал?
— Алло, — сказала она сразу, как вставила в уши беспроводные наушники.
— Ты Энид Синклер? — спросил незнакомый женский голос.
— Да… — уже без энтузиазма откликнулась оборотень.
Если это и была какая-то агентка, впервые в жизни Энид не обрадовалась её звонку. Могла бы выбрать время
Но личность, позвонившая ей, оказалась кем-то иным.
— Бегом спускайся, я жду тебя снизу. Прямо у входа стоит мой автомобиль, — в голосе незнакомки стал заметен явный акцент. Кажется, французский или испанский… Энид не разбиралась в этих европейских языках.
— Вы кто?
— Патрисия Торп, мама Ксавье. И мне нужна твоя помощь, чтоб не дать моему сыну погибнуть. Спускайся.
— Почему вы думаете, что я вам могу помочь?..
— Расскажу по дороге. Спускайся быстрее, — и женщина сбросила вызов.
Энид чмокнула губами, не зная, как на это реагировать. Вполне возможно, она вела себя в ловушку. Но ведь ей же не нравилось просто сидеть?..
Вздохнув, она почему-то достала кулон Уэнсдей из кармана и надела его на шею. Под свитером и толстой жилеткой его всё равно было не разглядеть. А с этим маленьким атрибутом на груди стало спокойнее — это нечто важное и, возможно, мощное.
Опасливо оглядываясь, девочка спустилась на лифте и вышла из дома. Там стоял роскошный, цвета оливы, роллс-ройс. А перед ним — два человека. Одна женщина средних лет в каком-то дорогом спортивном костюме, цвета молочного шоколада, — она не соответствовала роскошным фотографиям в пинтересте, но черты лица и вправду оказались похожи; — а рядом — непривычно печальная девочка в жёлтом спортивном костюме и с белой повязкой, закрывшей оба глаза.
— Сольейт?.. — Энид едва не оступилась: малышка приходилась сестрой Ксавье только по отцу. Почему она ныне стояла с Патрисией Торп? Хотя всем, у кого был доступ в интернет, было доподлинно известно — мама Ксавье не желала иметь никаких контактов с дочерью её мужа от другой женщины.
— Привет, Энид, — девочка выдавила из себя вымученную улыбку.
— Ты что тут делаешь?
— Папу сейчас оперируют, а меня выписали из больницы. Где мне ещё быть? — Сольейт продолжила улыбаться.
Энид сочла это плохим оправданием. Миссис Торп это заметила и закатила зелёные глаза.
— Она мне нужна, чтоб наконец остановить апокалипсис. И ты тоже. Больше я не ошибусь… — женщина закрыла глаза. — Бегом в машину!
Едва соображая, что происходит, Энид следом за Сольейт залезла на пассажирское сиденье. Мама же Ксавье села за руль — удивительно, что водила она сама, не прибегла к услугам водителя.
Секунда — и автомобиль тронулся.
— Я буду говорить начистоту, — уточнила женщина, держа только одну руку на руле. — Те, кто украли эту треклятую Уэнсдей Аддамс, — в зеркало Энид увидела, что Патрисия поморщилась, — хотят устроить cauchemar{?}[кошмар]. А мой глупый сын за себя вообще не боится. На
— Я ничего не понимаю…
— Тебе и не надо, — огрызнулась женщина. — Тебе надо будет сорвать с себя гипс, а при помощи одного препарата обратиться. Это вылечит твою ногу. А взамен ты сделаешь то, о чём я тебя попрошу.
— А Сольейт тут при чём? — спросила Энид, взглянув на съёжившуюся на сиденьи девочку.
— Моя дочь — ключ.
— Постойте… но… ведь…
— Обман, — фыркнула женщина. — Я всегда желала своим детям самого лучшего, даже если для этого надо было отослать их на воспитание другой женщине. Сольейт было не место в штатах. Вот, чем закончилось её прибытие в штаты, — женщина поморщилась.
— Меня позвал папа! — крикнула недовольно девочка.
— Твой отец дурак больше, чем я дура.
— Он позвал меня на съёмки шоу!
— Ты в это веришь? Сольейт, у него были видения. Но он их растолковал неправильно. Он хотел спасти учеников Невермора от смертей, зная, что ты на это повлияешь. Но он не знал, что тебя обманут.
— Зато теперь уж точно не обманут… — буркнула девочка и дотронулась до повязки. — А вот ты всё ещё можешь продолжать ошибаться, мама, — заметила колко Сольейт.
Патрисия Торп на это лишь улыбнулась.
— Я уже ошиблась фатально. Теперь я знаю. И больше не позволю себе ошибиться, — она прикусила губу. — Я спасу своего сына. И даже эту чёртову Аддамс.
— Почему вы так относитесь к Уэнсдей? — не выдержала Энид.
Уэнс — её подруга, и оборотень не терпела, чтоб хоть кто-то о ней отзывался отрицательно. Её соседка по комнате — человек сложный, но это никому не давало права её оскорблять.
— Она должна была разрушить мою семью и уничтожить моего сына. Теперь же всё изменилось. Но я ей всё равно не доверяю.
— Знаете… я ненавижу экстрасенсов, — буркнула Энид, окончательно запутавшись.
— А я-то их как ненавижу, — заявила Патрисия, и оборотень совсем растерялась.
— А я их вообще всех прикончить хочу. Себя в том числе, — вдруг Энид увидела на переднем сиденье взявшуюся из ниоткуда Уэнсдей.
И почему-то сразу поняла, что больше её подругу никто не видел. Кулон грел грудь, как бы сообщая, что это его заслуга.
— Если что, я ещё жива, — отметила Уэнсдей, обернувшись к ней.
Энид всячески пыталась выдержать беспристрастное лицо и просто слушать подругу.
— Но быть призраком весьма удобно. Я так понимаю, ты видишь меня благодаря кулону. Осталось понять, как меня видит Ксавье, — Энид едва сдержалась, чтоб не заявить о великой силе любви. — Мне не нравится мамаша-Торп. Что-то с ней нечисто. Но я не слышала в разговорах своих похитителей упоминаний её. Но всё равно ни слова ей о моём кулоне и Вещи. И вообще, помалкивай лучше.
Энид, сделав вид, словно протирает глаз, незаметно подмигнула подруге. Она и не собиралась ничего говорить ни о кулоне, ни о Вещи. Возможно, Уэнсдей считала её недостаточно умной, но это не так.