Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
— Вы! — воскликнули Аякс и Энид одновременно.
— Какие вы шумные, детки… — заметила вампирша и вытащила руками, покрытыми кровью до локтей, пистолет с глушителем из-за пазухи.
Уэнсдей побежала на сумасшедшую, доставая на лету ножи, первые попавшие под руку, но покачнулась от трёх выстрелов, так и не добежав до Оаны. Благодаря глушителю они не пытались разрушить барабанные перепонки, но вышло громко. Три пули пронеслись перед её лицом, к Энид и Аяксу.
Пока Уэнсдей скосила взгляд на друзей, у горгоны случился припадок жертвенности: он развернулся спиной и скользнул вбок, отбрасывая Энид в
— Аякс! — в вопле Энид перемешались человеческий голос и волчий вой.
— Беги! Быстрее! — Уэнсдей закричала это, совсем не думая: просто подсознательно знала, что если подруга не сбежит, её тоже подстрелят.
Энид кинула на неё взгляд неестественно расширившихся зрачков, где во мгле разбушевались невидимое пламя и волчья ярость, но затем, дрогнув, зажмурилась и кивнула.
Всего секунда — и девочка забросила на внешне хрупкие плечи немаленькое тело Аякса и рванула прочь. Оана стреляла им вслед, но ни одна пуля не попала. У разъярённой и убитой горем девочки проявилась нечеловеческая сила и без обращений.
Уэнсдей убегать не стала.
А у Оаны Мареш закончились пули.
Не желая больше медлить, девочка скользнула к ней, занося нож для удара. Но проворная вампирша шагнула вбок, и Уэнсдей лишь коснулась своей рукой её.
Голова сама запрокинулась назад от чересчур неприятной боли, пронзившей каждую клеточку тела.
***
Ноги несли её к воротам Невермора. Тяжести тела Аякса не было. Энид не чувствовала вообще ничего. Перед глазами — только цель. Машина скорой помощи, которую пригнали по наставлению околдованных полицейских. Там дежурило несколько фельдшеров.
Она не проверяла его пульс и дыхание. Открывшийся в человеческом облике звериный разум не нашёл места для этого. А отголоски рассудка попросту боялись проверять, жив ли её возлюбленный. Ведь если нет — её сердце, вторя его сердцу, остановится. А пока оно зависло, как персонаж старого мультика над обрывом, который пока не посмотрит вниз — не упадёт и не узнает, далеко ли ему лететь.
Она почти выбила ворота школы, а после не удержалась на ногах и упала на колени перед жёлтым корпусом скорой, словно благоговея. Жёсткая тропа разодрала колени в кровь, но это почти не ощущалось.
Силы иссякли. Тело Аякса стало неподъёмной тяжестью, и она уронила его.
Когда с его губ сорвался болезненный стон, она заплакала. От счастья. Она донесла до скорой помощи живого Аякса.
А после она закричала — от страха за Уэнсдей. Но побежать ей на помощь не смогла — за пеленой слёз всё размылось, а когда она их стёрла с лица — всё окрасилось в чёрный. Запас сил иссяк окончательно.
***
Ксавье разделился с отцом и Вещью. Винсент проследовал решать вопросы с новоиспечённым директором и полицией, а рука пообещала, что спрячется там, где его никакая Патрисия никогда не найдёт. А парень ходил по всем значимым и безлюдным местам, специально не контактируя с людьми — которых, впрочем, и не было почти. Хотя когда ему пришло сообщение от отца, что у Аякса три пули в груди, а Энид, которая его притащила, тоже без сознания — ходить с безучастным выражением лица по школе стало труднее. Хотелось какую-нибудь стену ударить со всей силы, разбивая костяшки в кровь, и разъярённо
А сердце царапала тревога за Уэнсдей. Чисто логически девочка вплоть до синего солнечного затмения в безопасности. Но Ксавье слабо верилось в какие-то адекватные решения от своей матери.
Особенно после того, как эйфория от собственных умозаключений утихла и голову стали посещать сомнения. Больше всего несостыковок он нашёл с передачей души Патрисии Уэнсдей. Либо отец как-то не вполне разобрался, либо Ксавье пришёл к неверному умозаключению, либо они все чего-то не знали.
Но ему показались невозможными передача души Патрисии Уэнсдей и снятие скальпа для Идеального Брата без дополнительных жертв со стороны Торпов. Ему слабо верилось, что для Идеального Брата достаточно лишь простой кожи с ДНК Торпов. А если Патрисия отдала бы душу Уэнсдей — скальп был бы пустым, бездушным. И ничем не лучше кожи с головы кого-либо другого.
И в таком случае либо мама совсем сошла с ума, ведь её план не мог быть осуществлён даже без спасения Сольейт души Уэнсдей. Либо, что пугало Ксавье куда сильнее, у матери был какой-то иной план. Или она действительно не брезговала убить членов своей семьи.
Ксавье выругался себе под нос. Чересчур много сложностей с непонятными древними ритуалами. И чересчур много страха, рвущего на части его внутренности.
— Не выражайся, — он резко повернулся на знакомый замогильный голос Уэнсдей.
Девочка стояла в паре метров за ним, вперив отстранённый и озлобленный взгляд. Но на одну деталь Ксавье не мог не обратить внимания: хотя у неё и был обычный злобный взор, она моргала. И моргала часто. Его тело бросило в дрожь от вида моргающего человека — в другой ситуации ему бы стало смешно. Но тогда он едва смог сдержать эмоции в узде и выдавить из себя одну из тех улыбок, кои Уэнсдей называла глупыми.
— Прости, я нервничаю. Я тебя обыскался! — он пытался разыграть такой спектакль, чтоб эта иллюзия или заколдованная Уэнсдей не догадалась, что он её подозревает в фальшивости.
— А я тебя искала. И, чёрт побери, я за тебя волновалась, — если несанкционированные моргания ещё могли принадлежать настоящей Уэнсдей — всякое возможно, — но никак не вкупе с этими словами. До отказа от Вещи она ещё могла выдавить из себя это признание, но после него…
Ксавье обрадовался, что его не удалось обдурить, но страх за Уэнсдей в груди нарастал. Ему стало очень и очень холодно, словно его сердце начало вместо крови перекачивать замерзающую воду, с маленькими и очень острыми крупицами льда.
Фальшивая Уэнсдей приблизилась к нему, склонив голову. Он просто не шевелился, но продолжал держать улыбку.
— Я, кажется, знаю, где прячется Патрисия, — сказала она безэмоционально.
— Правда? — он с поддельной радостью схватил её за плечи.
Они оказались материальными. Значит, перед ним настоящая, но заколдованная Уэнсдей. Оставалось всего лишь решить — незаметно надеть на неё кулон и спасти от чар, или последовать за ней в ловушку.
Но она в ответ на его выпад дотронулась обеими руками до его шеи, как бы невзначай. И всё же Ксавье понял — это нечто пыталось взять под контроль его разум. Но как мама делала это через Уэнсдей?.. Или она сама умела принимать облик других людей, как оборотень?