Призрачная жена
Шрифт:
Неужели владелица Монеборга пытается как-то загладить свою холодность по отношению ко мне?
Я постаралась, насколько это было возможно, привести себя в порядок. С соседней кровати за мной наблюдали старческие голубоватые глаза. Потом фру Харбен поинтересовалась:
— Вы ждете, что он навестит вас сегодня, мисс Эмберли?
— Кто? — холодно спросила я.
— Граф, конечно. Он приходил сюда, когда думал, что вы умираете. А теперь уже несколько дней не появляется.
К моей кровати приблизились еще две старушки в длинных рубашках. Я в первый раз смогла как следует рассмотреть огромную комнату, в которой лежала. В ней стояло восемь кроватей, из которых только четыре были заняты. Тумбочки, раковины, медицинское оборудование контрастировали с блестящим полированным полом, стенами, обитыми выцветшим зеленым шелком, и роскошным расписным потолком.
Отто, видимо, пришлось сделать над собой усилие, чтобы отдать такую красивую комнату в распоряжение старых и больных женщин. Здесь, наверное, устраивали роскошные балы, где играл оркестр и пары скользили по натертому до блеска паркету. В такие вечера люстры с хрустальными грушевидными подвесками, должно быть, сияли тысячами огней. Старушки в саду уверяли, что в бальном зале появляется призрак. Мне стало интересно, увижу ли я его до того, как выйду отсюда. Или вид страдающих старух отвратил его от этого места?
Старушки, окружившие мою постель, не собирались дать мне возможность помечтать о призраках. Одну из них я узнала. Это была Эмили, с которой я разговаривала в саду.
— Значит, вы все-таки собираетесь жить, фрекен Эмберли, — сказала она, занимая место у моей подушки.
— Я никогда и не собиралась умирать.
— Конечно нет. Для этого вы слишком молоды.
— Графиня Кристина тоже была молодой, — пробормотала фру Харбен с соседней кровати.
— Но не такой, как фрекен Эмберли, — возразила Эмили — В любом случае, у нее была болезнь крови. Мы все знали это.
— А фрекен Эмберли попала в аварию. И это произошло из-за графа. Я всегда говорила, что не следует позволять ему управлять машиной. Это очень опасно. Он потерял сознание за рулем, и эта бедная молодая женщина чуть не погибла.
— Несчастный случай есть несчастный случай.
— А графиня Кристина умерла от болезни крови, — повторила фру Харбен. — Вернее, так говорят.
— Перестаньте, фру Харбен, а то своими разговорами вы заставляете бедную мисс Эмберли волноваться.
Третья женщина, которая, вероятно, не говорила по-английски, стояла молча и только смотрела на меня.
— Фрекен Эмберли следовало бы поговорить с Хельгой Блом, — снова заговорила фру Харбен, садясь на кровати.
— А кто она такая? — поинтересовалась я, пытаясь наконец включиться в этот не очень приятный для меня разговор.
— Старая Хельга, — презрительно протянула Эмили. — Она все перезабыла.
— Не все. Она многие годы служила горничной графини Кристины.
— Она все перезабыла, — стояла на своем Эмили. — Она работала здесь на кухне, пока могла. Говорят, что после смерти хозяйки у нее в голове что-то сдвинулось.
— Она такая же старая, — проговорила фру Харбен, — как все мы, даже старше.
— Но где она сейчас?
— Об этом спросите у графа. Или у фру Доротеи. Возможно, они ответят вам, а возможно, нет. — Эмили неожиданно хихикнула. — Ну, я должна идти играть в карты с Софи. Она будет ждать. У нас здесь своя жизнь, мисс Эмберли, важная для нас.
— Почему вы сказали, что я могу не получить ответа? — упрямо продолжала я.
— Все зависит от положения, которое вы занимаете здесь, мисс Эмберли, Если вы понимаете, о чем я говорю.
Я понимала и сразу же ответила:
— Мое положение? Я замужем за герром Винтером. Разве этого мало?
На старушечьих лицах отразилось удивление.
— Тогда где же ваше обручальное кольцо? — спросила Эмили.
— Разве вы не помните, я показывала его вам в саду? Оно в моей сумочке.
— Я всегда думала, что замужним женщинам следует носить кольцо на пальце, — вмешалась фру Харбен.
— Были причины, которые не позволяли мне так поступать. — Я почувствовала, что моя головная боль усиливается. Мне не понравилось недоверие, появившееся на лицах моих собеседниц. Даже та старушка, которая не говорила по-английски, поджала губы и покачивала головой.
— Но сейчас я так и сделаю, — заявила я.
Я потянулась за сумочкой, которую мне принесли вместе с туалетными принадлежностями. Чтобы не искать кольцо, я вывалила ее содержимое на кровать. Все было на месте — деньги, компактная пудра, губная помада, носовой платок, ключи, духи — словом, все мелочи, которые женщина обычно носит с собой. Не было только обручального кольца. Оно исчезло.
Все три старушки скептически наблюдали за мной, а на лице Эмили мелькнуло вдруг Что-то похожее на жалость.
Фру Доротея пришла в этот же день. В бальном зале, превращенном в больничную палату, произошел небольшой переполох. Одна из сиделок поспешила открыть для нее дверь, старушки стали прихорашиваться, с почтением ловя взгляд хозяйки замка. Но фру Доротея, не останавливаясь, подошла прямо к моей кровати, и мне показалось, что ей была неприятна вся эта суета вокруг ее прихода. Она остановилась около меня, и я увидела, что она улыбается. Я подумала, что это улыбка торжества, пока не увидела в ее глазах сочувствие. Неужели я так пострадала, что даже Снежная королева пожалела меня?
— Как вы себя чувствуете сегодня, моя дорогая. Наконец-то мне удалось застать вас бодрствующей.
— Мне говорили, что вы приходили, — пробормотала я.
— Да, много раз. И Дина также. Она плакала, когда узнала, что с вами случилось. Она очень добрая девочка.
Неужели? Девушка могла проявить хоть немного этой доброты раньше, но сейчас меня интересовало вовсе не отношение ко мне Дины.
— А Отто?
— И Отто приходил, разумеется. Но сейчас он уехал по делам в Копенгаген.