Призрачный мой дом
Шрифт:
Первое соприкосновение с ЗНШ по режиму случилось осенью, когда начальник штаба полковник Дахно решил реализовать на практике одну из своих безумных идей. Генерировал он их, надо сказать, часто и во множестве, большая удача еще, что не все из них доживали до воплощения. Вообще, в армии, прямо скажем, инициативных не любят, поскольку любая инициатива, не подкрепленная целеуказанием сверху, чревата непредвиденными последствиями, которые никому не нужны. Но Дахно как раз по должности было положено инициативу проявлять, вот он и старался, генерировал, заодно доказывая правильность своего назначения на должность НШ и общую свою полезность. Идея состояла в том, чтобы провести учебные стрельбы из пистолетов с членами семей
Составили списки, в которые включили всех женщин трудоспособного и огневого возраста и совершеннолетних их детей – при полном их благорасположении, разумеется, ни о каком принуждении речи не шло. Но желания поразвлечься у женщин, в гарнизоне-то, всегда хоть отбавляй, так что списки оказались достаточно длинными. Подготовились к мероприятию тщательнейшим образом, и в один погожий сентябрьский денечек подогнали автобусы да и вывезли всех на стрельбище. С музыкой. Руководить стрельбами назначили подполковника Кротова, а в помощники ему определили трех молодых лейтенантов, одним из счастливчиков, как не трудно догадаться, оказался Серж.
Стреляли по три человека, возле каждого стрелка находился лейтенант и следил, чтобы все происходило правильно. Стрелку выдавался пистолет с тремя патронами, и по команде им открывалась стрельба в сторону мишеней. Командовал и осуществлял общее руководство процессом, естественно, подполковник Кротов. Все просто.
Первые пять троек таким образом и отстрелялись: бодро, весело, споро. А потом на огневой рубеж рядом с Сержем вышла девица в розовом спортивном костюме с широкими белыми плюшевыми лентами в виде лампасов по ногам и рукам. Может, потому, что с лампасами? Это впоследствии уже пытался осознать произошедшее Серж. Потому что мягкий трикотажный костюм больше показывал, чем скрывал, а полосы, ленты эти, еще и подчеркивали, оттеняли изгибы. В общем, как Серж потом признавал и сам, внимание его сфокусировалось немного не на том, на чем должно было. А девица, едва ей вручили пистолет, тут же его чуть не уронила.
– Ой, тяжело, тяжело! – запричитала она, подхватывая вывернувшийся ПМ у самой земли.
– Ну-ка, внимательней там! – строго указал Кротов. – Все готовы? Снять оружие с предохранителей! Огонь!
Серж помог опустить тугую защелку предохранителя.
– Стреляйте, – сказал он. – Туда.
Мягко придерживая женщину за плечи, чуть повернул ее, помогая прицелиться.
Девица, держа пистолет двумя руками, навела его на мишень, а потом, неожиданно и резко, так же удерживая его перед собой, повернулась к Сержу.
– А куда здесь нажимать? – спросила она и пальчиком с накладным ногтем показала: – Сюда? Ой!
Спуск у пистолета работал легко, только прикоснись. Он и сработал. Выстрел случился внезапно, неожиданно. Пуля, расталкивая воздух, точно поршень, ввинтилась в небо в сантиметре над головой Сержа. Испугаться он не успел, как вообще ничего не успел с той девицей сделать. Кротов находился рядом. С криком «Стоп! Все стоп! Прекратить стрельбу!» он подскочил к девице и отобрал у нее пистолет.
– Что вы тут, совсем мозги отключили? Куда смотрите? – набросился он на Сержа. – Да вы полуофицер еще! Кто вас только из училища выпустил? Идите к автобусу, от греха подальше, без вас обойдемся!
До конца стрельб Серж курил в сторонке. Настроение было безнадежно испорчено, будущее выглядело мрачным. Даже то, что он мог бы сейчас лежать тут же, на земле, с дыркой в голове и в полном безразличии к табакокурению, но не лежит, не радовало. Девица в розовом издали поглядывала в его сторону, но подойти не решилась. Позже Серж узнал, что она – жена Хостича, Оксанка, Юра сам за нее извинялся.
А вот с Кротовым отношения у Сержа испортились навсегда, и после того случая на стрельбище было между ними еще несколько стычек мелких и покрупней. Тут все сложилось для Сержа не слишком удачно. Возможно, он просто высунулся не вовремя, или случай вытолкнул его вперед – там, где не следовало. Но, видимо, главная причина заключалась все же в личности Кротова.
Кротов был карьеристом по складу характера, но по жизни – карьеристом-неудачником. Должность заместителя начальника штаба по режиму оказалась для него ловушкой. В свое время он думал, что легко с нее перескочит выше, но годы шли, а ничего не происходило, и чем ясней он понимал, что пик его карьеры позади, тем сильней портился его характер. Он стал законченным мизантропом – вообще, и по отношению к молодым перспективным, олицетворением которых для него являлся Серж, в особенности. Поджарый, седой, похожий на Гриценко в роли Вадима Рощина, только без усов. Плюс темные очки и запах коньяка, которым Кротов стал частенько лакировать действительность, особенно по выходным, доводя свой образ до совершенства. «Темные очки запаха не устраняют», – посмеивались в штабе. Кто-то ловкий на язык придумал Кротову прозвище – штабс-подполковник, и оно приклеилось. Но ЗНШ внимания на досужие разговоры не обращал. К тому же, дело свое он знал и обязанности выполнял безукоризненно. И тут – такой провал. В общем, было от чего Сержу держаться настороже, чего опасаться.
– Входите, Таганцев!
Кабинет Кротова был скорее пуст. Стол буквой Т, пара стульев, шкаф, сейф, причем все это сконцентрировалось в дальней половине комнаты, если разделить ее воображаемой линией, у окна, под которым, спиной к нему, восседал сам подполковник. От входа до середины, комната оставалась совершенно пустой. Никаких признаков чинопочитания в виде портретов начальников, только голые выбеленные стены. В качестве единственной индивидуальной черты служебного помещения – его необыкновенная чистота. Полы выскоблены, пыль протерта, паутина отсутствует. Даже графин на сейфе отмыт, сияет, как хрустальный, и доверху наполнен прозрачной водой. Один единственный стакан рядом с ним на подносе, перевернут вверх дном.
Кротов на своей половине, за столом, точно в бункере. К себе не приглашает, руки не подает, садиться не предлагает.
Серж остановился в двух шагах от стола.
– Рассказывайте, Таганцев.
– О чем рассказывать, товарищ подполковник?
– Все, что знаете по вчерашнему делу.
– Я знаю не больше, чем все остальные.
– Ой ли?
– В каком смысле? На что это вы намекаете?
– Давайте, капитан Таганцев, сразу с вами договоримся, что вы не будете мне здесь придуриваться. Порядок такой: я спрашиваю, вы отвечаете на поставленный вопрос. Кратко, четко, по существу. Вам ясно?
– Ясно, товарищ подполковник. Я так и отвечаю.
– Не заметно, что так. Ладно, я спрошу по-другому: что вам известно о роли во вчерашних событиях бывшего офицера КП Корпуса и вашего друга Геннадия Хлебчикова.
– Мне о его роли ничего не известно.