Призрачный престол
Шрифт:
Чувствуя устремленные на него семь взглядов, Дэрри поднялся со скамьи и подошел к столу, в свою очередь окидывая взглядом слушателей. Ему не раз доводилось прежде выступать перед похожей аудиторией – Коронный совет Иберлена, например, не слишком отличался от собрания регедских вельмож, пусть и предстал перед ними Гледерик тогда в совсем ином качестве. В памяти проявились картинки – иные тронные залы, иные высокомерные лица, совершенные под иным небом другие дела. Насилу овладев собой, он изобразил церемонный поклон, который пришелся бы кстати и при тарагонском дворе, а затем неожиданно схватил одну из бутылок вина, принесенных вельможам слугами.
– Я пью, – возгласил Дэрри, высоко
– Патетическое начало, – кашлянул Холпин.
– Ничуть, сударь, – в упор посмотрел на него Дэрри. – Я чужеземец, сообщу вам сразу, и возможно, не знаю правильных напыщенных слов, и посему мой монолог неловок, однако благодарность и доброта ведомы и герцогу, и простому солдату, и я спешу выразить признательность человеку, которому многим обязан. В эти края меня привели случай и злая судьба, но стою я живой и здоровый, здесь, перед вами, преодолев немало опасностей, лишь благодаря заступничеству офицера Коронной армии Регеда, сопровождавшему меня на пути в этот город. Теперь, когда я выполнил свой перед ним долг чести, позвольте объяснить же, какие обстоятельства привели меня в этот замок.
– Приступайте, – заулыбался Сиддон. – Мы уже до крайности увлечены.
Дальше дело осталось за малым – складно чесать языком да выглядеть в меру бравым воякой. Разумеется, многих вещей пресветлым пэрам знать действительно не полагалось – зачем попусту смущать их и без того утомленный государственными заботами рассудок? Так, например, Дэрри не стал уточнять, что земли, из которых прибыл, вовсе не относятся к этому миру – лишь признался, что они находятся, должно быть, очень далеко, и прежде ему никогда не доводилось слышать о королевстве Регед, острове Придейн и прочих окрестных странах. Он объяснил, что командовал наемной ротой на междоусобной войне, однако нежданно оказался исторгнут неведомой магией прямо с ратного поля. Гледерик подробно описал свое появление в круге менгиров, состоявшуюся там стычку и дальнейший разговор с Гаретом Крейтоном.
Вновь, второй раз за утро, живописать свои странствия оказалось совсем не так скучно, как он того опасался, благо лорды в большинстве своем выглядели заинтересованы. Холпин, правда, оставался иронично скептичным, Сиддон нацепил на лицо выражение дежурной благожелательности, с которым этот напыщенный дипломат, похоже, не расставался вовсе, а вот остальные выглядели заинтересованы. Особенно молчавший до сих пор лорд-канцлер Маддок, который явно пользовался не меньшим влиянием в Совете, чем канцлер Кинриг. По мере того, как Гледерик продолжал свой рассказ, лицо лорда Маддок становилось все более и более озабоченным.
«Регентский совет вознамерился самое крайнее к Йолю покончить с одолевшим Регед безвластием. Так заявил лорд-канцлер, и прочие пэры его поддержали», вспомнились слова Колдера, произнесенные тем на пути в Акарсайд. Что ж, Трев Кинриг ведет крайне опасную игру, и конкурентов у него немало, начиная все с того же казначея Холпина. Гледерик старался не жалеть подробностей, ненавязчиво расписывая героизм, проявленный капитаном Колдером на пути в стольный город Карлайл, однако он понимал – одних только красивых речей маловато, чтобы взгромоздить беднягу Остина на трон. Тем более что на того же Сиддона посулы Кинрига, как признался сам маршал, не слишком подействовали. Что будет, если противники новоявленного претендента, к тому же бастарда, объединятся? Не окажутся ли тропы страны теней прогулочными аллеями по сравнению с темными переулками столицы?
«Впрочем, едва ли вопросы регедского престолонаследия – самая важная из вставших перед нами проблем». По мере того, как Дэрри рассказывал о случившемся в лейсенском трактире и дальше, во время короткого странствия по загробному царству, лица слушателей все больше мрачнели. Когда Гледерик пересказал в подробностях историю леди Элены о неудачном ритуале, проведенном двадцать лет тогда еще принцем Дунстаном и его подельниками под этими самыми сводами королевского замка, над столом повис настойчивый шепот. Григор Холпин заговорил что-то, быстро и тихо, прямо в ухо канцлеру Холпину, а генерал Мейсон обменялся парой реплик с судьей Гвинном.
– Простите, лорд-комендант, – внезапно перебил Гледерика Дерог Элворт, – но я не сумел разобрать, что именно вы сообщили господину Верховному судье. Не соизволите ли сказать погромче, дабы хорошенько расслышали мы все?
– Охотно, лорд Верховный Чародей, – ничуть не смутился Мейсон. – Мы обсуждали, возможно ли предать суду останки короля Дунстана, раз именно он, согласно словам этого юноши, повинен не только в обрушившемся на нашу страну безвластии, поскольку он не уладил должным образом вопросы наследия при жизни, но и во всех прочих наших несчастьях. Почти что уже бессчетных. Конечно, прежде в Регеде не судили королей, но имеются прецеденты приговоров, вынесенных принцам крови. Вы же согласны, друзья мои, что раз Дунстан Кольдинг мертв, юридически он уже не может считаться нашим верховным сюзереном, и лорд Гвинн вправе привлечь его к судебному разбирательству? Возможно, опытный некромант, воздействуя на его останки, сумел бы вызвать сюда дух покойного монарха? Вновь вставшего в глазах закона принцем, разумеется.
– Вы издеваетесь, лорд Мейсон. Не стоит. Не позорьте высокий Совет.
– Отнюдь, я совершенно серьезен, лорд Элворт. Обвинения, которые сэр Гледерик высказал, – командующий столичным гарнизоном небрежно кивнул в сторону Дэрри, – весьма весомы и заслуживают, чтобы мы выслушали и другую сторону тоже. Раз мертвецы вольно шастают по улицам Карлайла и доставляют уйму забот нашим людям, возможно, чародеи, находящиеся под вашим началом, смогут призвать одного из них к ответу?
Лорд Чародей поморщился и отхлебнул черного напитка, в котором Гледерик с легким удивлением узнал кофе:
– Вы преувеличиваете умения моих подопечных, – сухо сказал Элворт. – Врата страны смерти распахнуты, но самое большее, на что мы, увы, способно – подставить лицо дующему оттуда ветру. Я сам, оставив здесь свое тело, бесплотной сущностью искал ответы на тамошних туманных тропах, но не выяснил и половины того, что рассказал нам сейчас этого молодой рыцарь. Но флейта Клэг, прежде хранившаяся в этом замке, действительно пропала, и в этом сэр Гледерик не соврал. Равно как и не соврал он в том, что до сих пор находящиеся тут чаша Фуахд и меч Тейн вдребезги разбиты, как убедились мы впервые три года назад, осмотрев сокровищницу опочившего короля. Чужеземцу, перенесенному в наши края магией, неоткуда знать о подобных вещах. Весомое доказательство, что сэр Гледерик нам не врет.
Казначей Холпин поморщился, махнул тонкой рукой, будто отгонял муху:
– Ох, оставьте, лорд Чародей. Все мы знаем, какие вы добрые старые собутыльники с лордом Кинригом. Вы охотно приметесь выгораживать любую его затею, это понятно. Если Трев зачем-то хочет, чтобы мы поверили его посланцу и винили во всех своих бедах покойного короля, вы охотно ему подыграете.
– Вы считаете, я вру? – поднял Гледерик брови. – Хотите, проверим это?
– Каким, вы меня простите, образом? – улыбнулся Холпин.