Призрачный воин
Шрифт:
Мысли об Иврайне затрепетали в групповом разуме. Теперь, став его частью, хотя и на самой периферии, Иянна обрела толику его возможностей и знаний. Она чувствовала щупальца его мощи по всей Зайсутре, подобно узлам и капиллярам цепи бесконечности, но они казались гораздо более близкими и теплыми.
Патриарх представлялся солнцем в его центре, а все прочие — планетами, вращающимися вокруг него. Искусственный мир служил не просто усилителем или инструментом, он был продолжением патриарха, который, в свою очередь, являлся не просто нерушимым аватаром бога войны,
Она поняла, почему Сайдари и его спутники именовались лордами-хранителями, — все здесь было направлено на спасение и защиту зайсутранцев: от членов дома Ариеналь до представителей всех остальных. В окружающих ее умах и связывавшем их групповом разуме не существовало заботы превыше сбережения семьи. Зайсутра была единым целым, что резко контрастировало с терзавшими Иянден разногласиями.
Что-то угрожало гармонии, и посредством коллективного сознания Иянна ощутила это как ссадину или идущий от внешнего края разрыв. Она вздрогнула, почувствовав утрату одного из умов, и отшатнулась. Крошечная частичка группового разума померкла, исчезнув навсегда. Потеря. Успевшая привязаться, духовидица ощутила глубочайшую скорбь, прокатившуюся по мыслеоблаку волнами печали. Сайдари зашипел от физической боли, и у собравшихся вокруг них членов дома Ариеналь вырвался горестный стон.
— Иврайна... — прошептала девушка. — Там бой!
— Она убивает твоих братьев и сестер, Иянна.
Сайдари, доселе мягкий, стал вдруг резким и сильным. Он встретил взгляд девушки суровым взором и толкнул ей чашу.
— Ты нужна нам. Через твои мысли групповой разум узнает все, что знаешь ты. Мы увидим то, что видела ты, почувствуем все, что чувствовала ты, разделим все, что ты потеряла. И больше тебе не придется быть одной.
Иянна поднесла чашу ко рту, чувствуя мягкими губами ее твердый край. Она не помнила, когда успела снять шлем.
Эта мысль заставила ее замереть.
Она столько всего не помнила, слишком многое затерялось в дымке, затянувшей ее мысли с тех пор, как Сайдари встретился с нею в челноке. Сейчас духовидица с трудом припоминала что-либо до их знакомства, все, что было до этого мгновения связи, когда она заглянула ему в глаза — в глаза своего отца.
Поерзав на троне, патриарх поднял коготь. Он ничего не сказал, однако его нетерпение ощущалось по всему групповому разуму. Иянна поняла, что на небосводе звезд, коим представлялась Зайсутра, гасли новые огни: все больше членов семьи гибло от рук ее бывших спутников.
Зачем она сняла шлем?
— Выпей и будешь любимой навеки, — промолвил Сайдари. — Твоя семья ждет.
— Моя семья ждет.
Тепло плескающейся в чаше крови наполняло рот Иянны, ее запах стоял у девушки в носу. Это были объятия сестры, и поцелуй матери, и...
Мелиниэль быстро спускался по винтовой лестнице, перемахивая по три ступеньки зараз. Грохот бронированных сапог по голому камню эхом отдавался от обшитых деревянными панелями стен. Его охранники из числа Жалящих Скорпионов и стражников бежали всего в паре шагов за ним.
Он достиг следующего пролета как раз тогда, когда на лестницу поднялся отряд зайсутранцев, как и просчитал Мелиниэль, едва завидев их во дворике, движущихся в этом направлении. Копье, не дрогнув, пронзило горло первого неприятеля, а пистолет изрешетил плащ и подбитую куртку второго. Оттолкнув падающие тела, автарх нырнул под трещащую булаву, тем самым расчистив место для своих воинов, которые обрушились на полдюжины врагов с ревущими цепными клинками и мечами с мономолекулярными кромками.
В замкнутом пространстве лестничного пролета древко Аз-ашира приносило больше пользы, сбивая с ног, оглушая, ломая кости. Автарх чувствовал отлетающие души зайсутранцев и тянулся к ним мыслями, чтобы пополнить запасы собственной псионической силы. Задача была не из легких, ведь групповой разум яростно цеплялся за эссенцию умирающих приспешников, оставляя иннари лишь клочки энергии.
Крик боли и внезапный выплеск материи душ за спиной предупредили Мелиниэля о гибели одного из иннари. Автарх ощутил, как сквозь него прошла волна загробной силы, и так определил, что погибла Тасаса — некогда черный стражник Ультве. На миг он проник в ее жизнь, увидел ее триумфы и потери, начиная от младенчества и до момента, когда ей в спину вонзился кинжал.
А затем она исчезла, дабы жить в объятиях Шепчущего бога вечно, и ее сущность влилась в вены автарха сверкающими частичками энергии.
Остальные воины набросились на убийцу соратницы и повалили его с ног. Один из Жалящих Скорпионов взмахом цепного меча снес виновнику голову, и та покатилась по ступеням.
— Мы потеряли второе крыло, — доложил Азкар по вещательным частотам. — У нас остались третья башня и главное здание. Думаю, пора прорываться к транспортам и выбираться отсюда.
— Жди моей команды, — ответил ему Мелиниэль, впрочем, не сомневаясь в правильности оценки заместителя.
Оставив стражников удерживать лестницу, он повел Жалящих Скорпионов через укрытую толстым ковром трупов площадку в одну из соседних больших опочивален. Оттуда они проникли на веранду прямо над тем местом, где несколько зайсутранцев пытались прорваться по небесному мостику на один из верхних этажей.
Мелиниэлю не пришлось отдавать команду: намерения его и так были ясны. Приготовив оружие, аспектные воины соскочили с веранды на мостик, и за жужжанием цепных мечей вскоре последовали крики мертвых и умирающих.
Иянна шла среди усопших, выстроившихся вдоль аллеи перед своими мавзолеями, где прежде высились статуи. Ее мать Хария, отец Арктай, дед Найсариас, бабушка Сашиахка, Иллиан, дед по отцовской линии, и тетя Лоташиха, его старшая дочь. Насколько хватало взгляда, вдаль тянулись два ряда бледных, полупрозрачных фигур, разлетающихся, словно клубы тумана на ветру.
Она избавится от них, избавится от их преследования, избавится от тяжести на своих плечах.
В ладонь Иянны скользнула холодная рука, сжав ее крошечными, но цепкими пальцами. Провидица опустила глаза.