Призрак большого города
Шрифт:
– Бабушка, можно я поиграю с ребятами? – умоляюще посмотрела на нее Сашенька. – Ну хоть немножечко?
– Ладно, – смилостивилась та. – Только недолго. Сегодня твоя мать из города приезжает, и мы с тобой должны приготовиться…
Сашенька радостно захлопала в ладоши и понеслась в «игровую».
Ребята встретили ее настороженно, но не враждебно. Сначала просто косились на нее, занимаясь своим делом – постройкой из кубиков крепости, а потом решили заговорить.
– Тебя как зовут? – спросил ее один из четверых потенциальных друзей – высокий, рыжий мальчик в штанах, сшитых из брезента. Он оказался
– А меня Александрой.
– Шуркой то есть?
Сашенька никогда о таком имени не слышала, поэтому отрицательно мотнула головой и повторила:
– Александрой.
– Странная ты… – хмыкнул Миха. – И одета чудно… Не как все. Ты откуда приехала?
Александра и сама видела, что выглядит не так, как остальные. Все ребята, даже именинница, были очень плохо одеты. Не грязно и не в рванье, но как-то невзрачно. На мальчишках были шаровары и рубахи, а на девочке серое платьице, из которого она давно выросла.
– Я не приехала, – ответила Александра, – а пришла…
– Откуда?
– Из своих владений.
– Откуда-откуда? – Рыжие брови Михи поползли вверх.
И Александра объяснила. Рассказала про их земли, про луга, леса, озера. Про дом и конюшни. Про церковь, построенную на средства ее прадеда, тоже упомянула. Когда она закончила, Миха некоторое время молчал. Буравил Сашеньку пронзительным зеленым взглядом и шевелил губами.
– А еще у нашей семьи в Петербурге есть особняк, – растерянно протянула Сашенька. Она не понимала, почему Миха молчит.
– А вот хрен вам, буржуи проклятые! – рыкнул вдруг тот и сунул Александре под нос покрытый цыпками кулак. – Ишь, размечтались! Леса и озера не ваши, ясно? Отобрали у вас все давным-давно!
– Да! – присоединилась к брату Глаша. – Теперь все общее! А в церкви вашей сейчас веники делают!
– А в доме вашем больница для прокаженных!
– А луга ваши колхозными стали. Как и конюшни! Так что ты такая же, как мы…
– Нет, она хуже нас всех! Она буржуйка недобитая! Наш дед говорит, что не только самого князя Морозова расстрелять надо было, а всю его семью искоренить.
Александра слушала их и не понимала. Она была еще слишком мала для этого…
– Катись отсюда! – зашипела Глаша. – Мы не будем с тобой играть!
Сашенька и сама хотела уйти, но от страха немного замешкалась, и тогда один из пацанов схватил кубик и запустил им в девочку.
Старая княгиня этого не видела, поскольку была в уборной. Зато Сашина мама, Анастасия, в это время как раз шла со станции мимо кафе и заглянула в окно. Заметив там свою дочь, она остановилась. Увидев, как в ее дочку какой-то сопляк кинул кубиком, она влетела в помещение и бросилась в «игровую». Первым делом Анастасия влепила мальчишке затрещину, потом схватила за ухо Мишку, признав в нем главного, и процедила:
– Еще раз кто-то из вас посмеет тронуть мою дочь, будет иметь дело со мной.
– И что вы с нами сделаете? – нагло
– Твой дед – Колька Ржавый? – Анастасия сразу узнала внука бывшего конюха ее родителей, уж очень он был на деда похож. Колька Ржавый (прозванный так за цвет волос) был настолько глуп и ленив, что ему доверяли убирать только дерьмо за конями, а держали на работе из милости – у него была огромная семья.
– Ну да, он…
– Тогда он наверняка рассказывал тебе про Бориса Морозова.
При упоминании Бориса, прапрадеда Александры, дух которого, по легенде, до сих пор обитает в их доме, вся Мишкина бравада улетучилась. Дед столько всяких страшилок про него порассказал, что мальчишке он являлся ночами в самых ужасных кошмарах.
– Так вот, если тронете мою дочь еще раз, – Анастасия понизила голос до зловещего шепота, – то дух Бориса вам за нее отомстит!
С этими словами она взяла дочь на руки и пошла к выходу. В это время из уборной показалась старая княгиня. Дочь молча кивнула матери, и Морозовы покинули кафе.
Всю дорогу до дома Сашенька плакала. Рассказав маме, из-за чего ее прогнали, она залилась слезами и не прекращала их лить весь путь. Анастасия гладила дочь по голове и выговаривала матери:
– Сколько раз я просила, не забивай ей голову глупостями. Зачем вспоминать былое: про титулы, земли… А тем более давать ребенку понять, что все это не в прошлом, а в настоящем?
Но старуха стойко держала оборону:
– Я ей не глупостями голову забиваю, я вдалбливаю непререкаемые истины. Она – княжна. И вся земля вокруг – наша. Даже если считается народной. Или государственной, уж не знаю, как у них это называется…
– Как бы ни называлось, запомни, мама, это уже давно не наше!
– Ничего, придет час, когда все вернется на круги своя…
– Ты говоришь это больше сорока лет! – вышла из себя Анастасия. Она понимала, что ее нервозность может еще больше взвинтить дочь, но ничего не могла с собой поделать. – Сколько я себя помню, ты вечно твердила нам, своим дочерям, потерпите, девочки, скоро коммунистический режим рухнет, и мы снова станем хозяевами своих земель, собственности, и наши титулы перестанут звучать как ругательства…
Старая княгиня была очень упряма и безапелляционно заявила:
– Так и будет, вот увидишь! Я, возможно, до этого не доживу, но вы, а тем более Александра…
– Все, хватит! – не дала ей закончить Анастасия. – Я не желаю больше этого слышать. И запрещаю тебе… Запрещаю внушать Сашеньке мысль о ее исключительности. Хватит того, что нас с сестрой все ненавидели, ты хочешь этого и для внучки?
– Ее не должно волновать мнение толпы.
– Эта толпа может затравить, а то и забить ее! Сейчас в Александру швыряют пластмассовыми кубиками, а потом могут и камнем запустить! Внук Ржавого весь в деда пошел (не мне тебе рассказывать, сколько наша семья от него натерпелась!), и когда он вырастет, его уже не напугаешь страшилками про привидения. – Анастасия остановилась, развернулась к матери и требовательно спросила: – Так что, мама, мы договорились?