Призрак бродит по Техасу
Шрифт:
Из этого можно было сделать только один вывод - стремление выжить вновь вступило в свои права, и это меня хотя и не ободрило, но несколько всколыхнуло. Пока мои руки занимались своим делом, я попробовал проанализировать сложившееся положение - занятие весьма неприятное.
К счастью, в таких случаях не обязательно начинать с наихудших вариантов: можно подбираться к ним постепенно, не напрягаясь. Например, когда чувствуешь себя виноватым, первая и самая здоровая реакция - переложить максимум вины на других людей.
А потому вполне естественно, что сначала я подумал об отце - не столько сердито, сколько с нежной жалостью.
"Бедный старый дурень, - думал я, - руководит своим театром в космосе, ни черта не знает о Терре и только лелеет идиотскую мечту о заявке, которая в один прекрасный день нас всех обогатит".
Пришло ли ему в голову, что заявка - предварительная, что страна, где она была зарегистрирована, перешла в другие руки, по меньшей мере один раз, а теперь вот и два? Что у техасцев есть миллион законов, чтобы давать по рукам дурням вроде него, если они вздумают предъявлять свои права и требовать полагающиеся им денежки? И что все население Терры без единого исключения состоит из мошенников и громил, помышляющих только о деньгах и власти, готовых при малейшем предлоге подменить законные процедуры насилием? О нет, конечно, не пришло!
Зато его осенила сверхидиотская идея послать меня, своего единственного сына, на жуткую Терру превратить заявку в наличные!
Да, надо отдать ему должное, он добился, чтобы длинноволосые сконструировали замечательный экзоскелет. Но хоть в чем-нибудь еще он заручился их помощью? А ведь о Терре они знали куда больше, чем он.
Нет и нет! Вместо этого он снабдил меня плащом, стержнями-шпагами и пр-идиотски спрятанным документом!
А я-то, сверхдурень, согласился на эту нелепую роль, даже гордился ею. Целый жуткий месяц на Терре я не жил - я только играл.
Сначала меня соблазняли таинственной ролью в техасском дворцовом перевороте.
Затем я с восторгом ухватился за роль Смерти, вождя в смехотворной революции обитателей глинобитных лачуг.
И наконец, я не удержался от театрального эффекта, чтобы поразить говорящих медведей, - непростительная глупость в номере с хищниками.
Даже моя любовь к Розе и Рейчел, есть ли в ней что-нибудь, кроме игры? Пожалуй, нет. Нам, актерам, постоянно твердят, что мы слишком много чувствуем - или делаем вид, будто чувствуем - на сцене, а в реальной жизни бесстрастны.
"Ладно, Черепуша, посмотри правде в глаза, - сказал я себе.
– Для тебя великие темы Любви и Смерти не выходят за пределы мелодрамы. Ты играешь маленькую рольку в гигантской приключенческой пьесе с неизвестным финалом.
И твоя роль, если отбросить шанс на спасение в последнюю минуту, вот-вот завершится смертью в нетопленой русской тюрьме.
Ну так играй эту роль и кончай хныкать!"
В ту же секунду из коридора донесся знакомый рыкающий бас. Язык был русским, но смысл чисто техасским.
– Кончайте морочить мне голову, мохнатые болваны! Я желаю немедленно увидеть товарища Ла Круса! Как консул Техаса в Желтом Ноже, я имею на это полное право. К тому же уберите шерсть из глаз хоть на минуту, поглядите на подпись и печать генерала Кана. Если вы будете чинить мне помехи, я сообщу о вас Номеру Первому в Новой Москве. Я придержу шахматы из Черной Республики. И даже приостановлю поставки огненной воды и рыбьих яиц из Квебека!.. Глядите мне!
Решетчатую мексодверь загородила знакомая грузная фигура.
– Ну, дружище, - сказала фигура, - ты-таки умудрился вляпаться в положение самое жуткое, самое безнадежное с тех самых пор, как Сэм Хьюстон допустил, чтобы его армию прижали к реке Сан-Хасинто перед одноименной битвой.
Вот уж не думал, что может настать час, когда из всех hombres в нашей потрясающей мелодраматичной вселенной я больше всего обрадуюсь Эльмо Нефтеполю Эрпу.
Глава 16. УСТРОИТЕЛЬ
Погребальных команд кончен обход,
Коршунов гонит ночная мгла,
И мудрым гиенам приходит черед
Убирать наших мертвых тела.
Редьярд Киплинг.
К утру следующего дня, двадцать четвертого спиндлтопа, Эльмо в стремительной последовательности обеспечил меня следующими благами: супом, матрасом, батарейкой, чтобы нагревать мой зимний костюм, более просторной камерой и в заключение - моим экзо-скелетом. Русские извлекли из него шпаги и все батарейки, кроме двух, а потому работал он лишь на четверть своей мощности, и по временам мне казалось, что не он меня поддерживает, а я его. Когда же я включил нагреватель костюма, моторчики вообще перестали тянуть. И все-таки до чего же хорошо было снова почувствовать себя в нем!
Я до того обрадовался Эльмо, что в первую минуту мне даже в голову не пришло спросить себя, откуда он здесь появился.
Позднее, когда я это хорошенько обдумал, мне стало ясно, что он все спланировал с момента нашей встречи в космопорту Далласа, а то и раньше. Я не спросил его в лоб, не русский ли он агент, ну, а он, естественно, никаких добровольных объяснений на эту тему не дал.
Он сообщил, что война кончилась. Россия утверждает, что не готовит дальнейшего наступления, Техас не намерен принимать ответные меры, и они заключают перемирие. Эльмо, по его словам, лояльный техасец и, когда Техасу срочно понадобился консул в Желтом Ноже, оказался поблизости совершенно случайно. Как бы не так! Но, может, мне лучше сделать вид, будто я верю этой нелепой выдумке. Как говорит этот мошенник: "Черепуша, в нашем несовершенном мире почти все люди чего-то добиваются, хоть трава не расти, и чего-то чураются, а поэтому без посредников не обойтись - без устроителей - hombres с широкими взглядами, готовых пожертвовать своей личной безупречностью, а в редких случаях так и священной честью, лишь бы заставить жизнь сдвинуться с места или держать ее на малых оборотах, будто старый мотор."
Он подтвердил мою догадку, что все простые русские и большинство офицеров, даже из высокопоставленных бюрократов, тоже считают русских Циркумлуны отпетыми дьяволами, архитроцкистами, хуже китайцев, техасцев, самых черных фашистов или чернейших черномазых. Как же иначе, после ста лет пропаганды, приписывавшей любые беды, начиная от метеоритных ливней и кончая антисоветскими снами, злобным проискам интеллектуалов в небе.
Однако, утверждал Эльмо, малая русская элита, подлинные правители страны, сумели понять, что она нуждается в определенных вещах, получить которые можно только от Циркумлуны - точные приборы, компьютеры, последние достижения математики. Элита ищет сближения с Циркумлуной, которое позволило бы наладить торговлю, но так, чтобы не шокировать, не толкнуть на беспорядки простых русских.