Призрак из прошлого

Ниммо Дженни

–  Тогда удачи!
– Фиделио повернулся на другой бок и вскоре уснул.

Чарли лежал с открытыми глазами и время от времени тер их, сражаясь с сонливостью. Это не помогало, глаза слипались. Тогда он откинул одеяло и через полминуты задрожал от холода так, что о сне уже не могло быть и речи.

Дождавшись, когда соборные часы пробьют полночь, Чарли облачился в халат, сунул ноги в тапочки и, дрожа от холода, волнения и предвкушения приключений, на цыпочках вышел из спальни.

–  Так, направо, потом налево, потом вниз по лестнице, - бормотал он себе под нос.

Фонарик, который он предусмотрительно захватил с собой, светил так слабенько, что Чарли еле различал, куда идет. Кроме своих ног в тапочках, он почти ничего не видел. Миновав две лестницы, он понял, что, кажется, не на шутку заблудился. Вокруг из темноты проступали незнакомые стены и двери. А может, и знакомые, но неузнаваемые - в темноте все совсем другое.

На всякий случай Чарли продолжал свой путь, но, когда тусклый луч выхватил из темноты третью лестницу, озадачился. Он едва успел спуститься на две ступеньки, как что-то врезалось ему в колени, и мальчик покатился по лестнице, пересчитав боками все ступеньки. По счастью, их оказалось не слишком много.

–  Охо-хо!
– Чарли, кряхтя, сел. Вроде бы все кости целы, а вот синяков, наверно, несчитано. К тому же он испугался. Но, хочешь не хочешь, надо идти дальше.

Ночной путешественник с трудом поднялся, подобрал фонарик, свернул за угол и с облегчением узнал лестничную площадку над холлом. Здесь даже ночью горел свет, и Чарли, сказав «уф», по возможности быстро сбежал по лестнице, пересек холл и нырнул в темный коридор, который вел в столовые.

Через музыкальную столовую, натыкаясь на столы и стулья, он пробрался на кухню.

Здесь препятствий оказалось еще больше: на столах громоздились цитадели кастрюлек, кухонная машинерия выпячивала свои части в самых неподходящих местах и преграждала путь, за буфетами караулили швабры и ведра, готовые рухнуть ему под ноги от легчайшего прикосновения. Наконец случилось неизбежное. Нащупывая дорогу, Чарли задел какую-то полку, и с нее загрохотала на пол сковородка. Мальчик оцепенел и тотчас заметил, что за матовым стеклом ближайшей двери брезжит свет. Чарли, затаив дыхание, приоткрыл ее.

Он очутился в маленькой белой комнате, заставленной холодильниками и морозильными камерами. А перед самым большим холодильником стоял Генри Юбим.

–  Наконец-то нашелся!
– воскликнул Чарли.
– Чем это ты занят?

–  Привет, Чарли, - отозвался Генри.
– Хорошо, что ты пришел.

–  Ну и холодина же здесь!
– У Чарли уже зуб на зуб не попадал.

–  Я знаю, - с таинственной улыбкой сказал Генри.
– Ее-то мне и надо.

–  О чем ты? Слушай, пойдем отсюда поскорее. Так недолго и насмерть замерзнуть.

–  Умирать я не собираюсь, но, если не вернусь домой, точно умру.

Генри оторвал взор от холодильника и направился в кухню, а Чарли с облегчением последовал за ним. В кухне было гораздо теплее, и в голове забегали оттаявшие мысли. Чарли сел на кухонный стол, свесив ноги, а Генри последовал его примеру.

–  Я тебя искал всю большую перемену, - сообщил Чарли.
– Даже еды тебе раздобыл и отнес в музыкальную башню. Где ты

был-то?

–  Мне встретилась какая-то дама, маленькая, в трауре, и отвела к себе в комнату. Сначала я ее немного боялся, но она угостила меня чаем и конфетами.
– Генри протянул Чарли конфету в серебряной обертке.
– Бери, у меня их много.

Уговаривать Чарли не пришлось, а конфета оказалась шоколадной, с земляничной начинкой, он такие обожал.

–  Вкусно, - подтвердил Чарли.
– А даму я видел, налетел на нее в коридоре и принял за привидение.

–  Она не то чтобы привидение. Когда-то она была скрипачкой, но теперь левая рука у нее не работает, и потому она так печальна. В сущности, можно сказать, что она носит траур по своей руке.

У Генри все-таки была очень необычная манера разговаривать. Заинтересованный, Чарли спросил:

–  Но кто она, эта дама?

–  Я решил не спрашивать. Мама говорит, что приставать с расспросами невежливо. Так вот, траурная дама посоветовала мне пойти ночью в кухню. Я и пошел. Кстати, Чарли, я обнаружил здесь нечто необыкновенное!
– Лицо Генри засияло от восторга.

–  И что?

–  Там, - Генри кивнул на комнату с холодильниками, - есть буфет, в котором полно льда.

–  А, так это морозилка.

–  Морозилка?
– повторил Генри.
– В жизни не сталкивался. Он - она - очень приятно гудит. Знаешь, я полагаю, что она доставит меня домой.

–  В каком смысле?
– забеспокоился Чарли.

–  Видишь ли, я пришел к выводу, что попал в ваш век из-за погоды. Понимаешь, погода совпала - ведь у нас, в тысяча девятьсот шестнадцатом году, тот день, когда я исчез, был одним из самых холодных за многие годы. И когда я очутился здесь, стоял точно такой же выдающийся мороз. А теперь началась оттепель, и, если я запущу Времяворот, меня может закинуть куда угодно.

–  Это точно, - согласился Чарли

–  Я пойду на хитрость и залезу в морозилку, - серьезным тоном поделился с ним Генри.

–  Куда?! Ты же замерзнешь насмерть.

–  Но ты мог бы мне помочь, покараулить. Я заберусь внутрь, а ты время от времени открывай дверцу и проверяй, дышу я или нет. Как только температура упадет до нужного градуса, я исчезну.
– Генри подался вперед.
– Чарли, пожалуйста, помоги мне! Я так хочу домой! К папе, к маме, ко всем остальным. Здесь, у вас, мне не прижиться. Я слишком другой.

Чарли только вчера познакомился со своим кузеном из прошлого, но уже успел к нему привязаться. И внезапно понял, что будет скучать по Генри.

–  Идея неплохая, но ненадежная, - уклончиво ответил он на мольбы Генри.
– Так можно и в ледниковый период залететь ненароком. К мамонтам. И к прочим чудищам.

–  Да, я тоже об этом подумал, но все-таки попытаюсь, - упрямо сказал Генри.
– Уверен, если я буду все это время думать о своих, то обязательно вернусь в тысяча девятьсот шестнадцатый год.
– Он ободряюще улыбнулся Чарли.
– Что скажешь?

–  Ладно, уговорил, - неохотно согласился тот.
– Попытка не пытка. Но имей в виду, если посинеешь, я тебя сразу вытащу.