Призрак из прошлого

Ниммо Дженни

–  Мне одиннадцать, - получилось у Генри хрипло, будто ему было сто одиннадцать.
– То есть на прошлой неделе столько было.

Старик угрожающе нахмурился.

–  На прошлой неделе?
– язвительно переспросил он.
– Ты имеешь в виду, девяносто лет назад?

–  Не совсем так, - расхрабрился Генри.
– Во всяком случае, не в моем восприятии.

–  Ах, скажите пожалуйста, «восприятие»!
– передразнил старик.
– Ты ведь всегда в умниках ходил? Ну и что теперь, попался, умник?

Генри

только и оставалось, что кивнуть. Правда есть правда.

–  И где же ты прятался?

Мысли Генри отчаянно заметались. Нельзя же выдавать кухарку!

–  В шкафу, - брякнул он.

–  В каком шкафу? Где именно?

–  В кухне, - быстро добавил Генри.
– Меня никто не видел, а ночью я вылезал подкрепиться.

–  Далеко же ты залез на этот раз, а?
– ядовито спросил Зики.

–  Угу, - вяло отозвался Генри.

–  Как мы с ним поступим, деда?
– кровожадно поинтересовался Манфред.

–  Запрем на чердаке, - предложила Зелда, - с мышами. Летучими и бегучими.
– Она радостно хохотнула.

Старик потер колючий подбородок.

–  Обдумаем. Где Времяворот?
– резко спросил он.

–  Не знаю, его пес утащил, - пожал плечами Генри.

–  Утащил-таки? Хорошая собачка, принесет хозяину еще один сюрприз.
– Морщинистая физиономия старика расплылась в усмешке, и это было еще страшнее злобной гримасы: зубов у Иезекииля осталось всего ничего, да и те были черные и кривые.

В глубине души Генри был уверен, что Душка просто хотел поиграть, но спорить со стариком как-то не тянуло.

–  И где же мой преданный песик?
– прошамкал старик.

–  Нес шарик и не донес, - сообщил Манфред, - выронил, потому что дурень Билли его пнул.

–  Пнул?
– заорал Иезекииль, брызгая слюной.
– Эта моль белесая осмелилась пнуть мою собаку?! Паршивец! Почему ж ты не отыскал Времяворот, простофиля, тряпка, тюфяк!

Манфред отчетливо скрипнул зубами и кисло ответил:

–  Ты просил привести мальчишку, я тебе его привел. А шарик и Билли найдет.

–  Тьфу!
– Старик смачно сплюнул в огонь.
– Пусть поторопится!

–  А этого куда - на чердак, да, сэр?
– с надеждой подала голос Зелда.
– И пусть там сидит, пока вы его обратно не отошлете?

–  Нет, прах меня побери, это слишком ненадежно. Там проходной двор. Вот что, тащите его в подземелье!
– И, скрипнув креслом, старик повернулся к Генри спиной.

При слове «подземелье» Генри содрогнулся, несмотря на удушливую жару.

–  Разве нельзя мне остаться здесь?
– взмолился он.
– Я не помешаю, я тихо, как мышка, я… Я мог бы пожить у Чарли Бона, он…

–  Остаться?
– не поворачиваясь, переспросил старик.
– Чего захотел! Ни за что. Уберите его с глаз моих долой, видеть его не могу. Ишь какой - румяненький, молоденький, здоровенький! Я сказал, вон его!

И Генри вытолкали вон.

–  Не надо!
– упирался он.
– Ну пожалуйста, пустите! Ну что же вы делаете-то!

В коридоре Манфред и Зелда, не обращая ни малейшего внимания на его мольбы и брыкание, залепили Генри рот куском черного пластыря, после чего потащили вниз, через холл, и куда-то на улицу, в темноту и адский холод. От холода Генри почему-то обмяк, и силы его покинули. Больше он не вырывался, и конвоиры повели его через заснеженный двор.

Луна скрылась за облаками, и только острые ледяные звезды озаряли академию призрачным светом. Зелда зажгла фонарик, и узкий луч выхватывал из мрака пересыпанную снегом траву. Генри почти ничего не видел в этом прыгающем свете, но догадывался, куда его ведут. И все же, когда из темноты возникли красноватые стены руин, он испугался и ноги у него подкосились.

Миновав знакомую Генри арку и дворик, конвоиры с узником двинулись по коридору, но, в отличие от того, которым гость из прошлого ходил вчера, этот, похоже, вел не наверх, а куда-то вниз. Земля под ногами была скользкой от плесени, Генри то и дело спотыкался и падал на Зелду.

–  А ну прекрати, - рявкнула она, - а то я тебя туда за уши поволоку!

Куда это «туда»? Неужели в подземелья?

Они спускались все ниже и ниже, и плесенью воняло так, что Генри начал кашлять, тем более что пластырь мешал дышать. Он боялся задохнуться, но спуск вывел их наружу, на травянистый откос. В темноте чернели и с шуршанием качались на ветру деревья.

–  Пошел!
– Манфред в который раз пихнул Генри в спину.

Мальчик, спотыкаясь, скатился вниз; Зелда и Манфред, потешаясь над его неуклюжими прыжками, шли на шаг сзади. Затем Генри рывком поставили на ноги и подвели к черному валуну, полускрытому кустами.

–  Давай, Зелда, за дело, - сказал Манфред.

На лице Зелды возникла кривая улыбочка, с которой носатая девчонка уставилась на валун. В тусклом свете фонарика Генри видел, как эта улыбочка постепенно превращалась в мучительную напряженную гримасу, а валун… валун зашевелился! Да, Зелда явно была из особо одаренных, ведь обычному человеку такое не под силу. Медленно-медленно, со скрежетом, валун сдвинулся назад, обнажив черную пасть ямы.

Генри и глазом моргнуть не успел, как Манфред развязал ему руки и толкнул прямиком к этой ужасной яме.

–  Валяй, - бросил он.
– Лезь вниз. Генри замычал и яростно замотал головой.

–  Полезешь как миленький!
– С этими словами Манфред с силой пихнул его в спину, и Генри заковылял вниз по скошенным каменным ступенькам.

–  Пошел вниз!
– На этот раз удар пришелся по голове, и Генри заскользил в яму, отчаянно цепляясь за камни, чтобы не грохнуться и не расшибиться. На лету ему удалось нащупать какое-то железное кольцо, вбитое в стену, и он попытался вскарабкаться обратно, но не успел: черная громада валуна уже задвигалась обратно. Генри очутился в кромешной темноте, и ему показалось, что он заживо погребен в могиле…