Призрак Карфагена
Шрифт:
Александр уже пожалел, что пригласил их вместе — по отдельности бы лучше дело пошло, особенно с Корабельщиком. А с Манцием ухо следовало держать востро, он все допытывался про Александрию.
— Ну, выпьем же, друзья мои! — Александр снова махнул рукой Маргону — мол, наливай — и, пьяно ухмыляясь, продолжил, осторожно нащупывая нужную тему. — Была у меня в Александрии одна женщина… ах! Из-за нее-то я и вынужден был уехать…
— Уехать? — Оба гостя переглянулись и захохотали. — Скажи лучше — бежать! Так ведь дело
Саша пожал плечами:
— Ну, так. Ничего-то от вас не скроешь.
— А расскажи-ка нам поподробнее… впрочем, нет. Как-нибудь в другой раз. Нам пора уже, поздно.
Произнесший эту фразу Эвдальд, как говорится, начав «за здравие», кончил «за упокой». И новоявленный «королевский граф» догадывался почему. Ну, ясно — вельможи присматривали друг за другом. Наверняка сам Гуннерих их визит и санкционировал.
Надо с каждым поговорить отдельно! С каждым… Может, кто-то захочет в уборную? В самом деле, сколько уже пьют! Давно пора бы отлить. Неужели вместе туда отправятся?
— Маргон! Плесни-ка еще вина, душа моя!
Выпили. Закусили.
Манций поднялся. Наконец-то!
— Где тут у тебя… А, знаю, под лестницей. Где еще-то в доходном доме?
Едва Зерно удалился, как Корабельщик тут же состроил хитрую гримасу и, — подмигнув, понизил голос:
— Ты Манцию не доверяй, дружище Александр. Сволочь та еще!
Этого слова здесь еще не знали, заменяли другими, но смысл был тот же.
— Завтра же напишет о нашей попойке донос.
— Ну и что? — Саша пожал плечами. — Пускай пишет. Что мы тут такое делаем-то?
— Да ничего, — Эвдальд пожевал губами. — Однако ведь есть какие-то святые праздники, про которые никто и не знает, в какие они дни. Но вино пить возбраняется, веселиться, хохотать… Ну, ты понимаешь, о чем я?
— Угу-угу.
— Так в этих чертовых праздниках сын нашего рэкса Гуннерих, да хранит его Господь, очень хорошо разбирается, как ревностный христианин. А Манций… О! Идет уже! Пойду и я, вернусь скоро. Так ты помни мои слова, Александр!
— Благодарю, — Саша прижал руку к сердцу.
В гостиную вошел Манций, посторонился, пропуская Корабельщика к дверям, ухмыльнулся:
— О чем это вы тут шептались? Поди, о девочках?
— Да что ты, любезнейший друг мой! Мы беседовали о церковных праздниках.
Сказав так, молодой человек вовсе не покривил душой.
— О церковных праздниках? — В карих чувственных глазах гостя вспыхнула искорка недоверия. — Это с Эвдальдом-то? Ты рассказывал о какой-то женщине, может, продолжишь? Больно уж любопытная история.
— Обязательно расскажу, только в другой раз как-нибудь. А сейчас хорошо бы помолиться, верно?
— Вот только не строй из себя святошу! — вдруг расхохотался Манций. — Знаем мы, куда ты посылал своего слугу…
— И куда же?
Вот это уже была неожиданность из разряда
— Тебе сказать? — Зерно совершенно запанибрата похлопал хевдинга по плечу. — Что ж, изволь: в лупанарий Галлы бегал уже не раз твой слуга! Так?
— Ну, так… — вынужден был признаться Саша.
Гость среагировал неожиданно. Снова хлопнул по плечу, посмотрел на Сашу с явной симпатией:
— Ты, я вижу, парень не промах! Молодец… Знаешь, я совсем не верю в святош; человек, что бы там ни говорили, существо весьма грешное и порочное, у кого-то одна страсть, у кого-то другая. У многих же страстей и грехов великое множество. Так ведь не бывает, чтобы не было, потому что лишь Иисус непорочно чист, да ангелы, да Святая Дева. А все люди… О! — Манций шутливо погрозил пальцем. — Все люди — великие грешники, а тем, кто пытается это скрыть и что-то из себя строить, я не верю! Нет чистых, у каждого свой порок.
— И мой ты уже нашел?
Манций обнял Сашу за плечи, зашептал с неожиданным пылом:
— Пока нет, но скоро найду. Я хорошо знаю тетушку Галлу и всех ее девочек! Только — тсс! Впрочем, кому надо, тем известно, я ведь не особо таюсь, но все-таки надо соблюдать приличия, верно?
— Верно… — Хевдинг напустил на себя рассеянно-пьяный вид.
— А мы ведь с тобой туда сегодня пойдем! — снова погрозил пальцем чиновник. — Нет, не к тетушке Галле… там сейчас девок… Тсс!!!
«А он ведь знает!» — вдруг осенило Сашу.
Тепло, тепло — горячо! Как же теперь узнать, где были девки? Ведь следят, следят и наверняка заинтересуются. И все же надо!
Тем более что прошлый его визит в это веселое заведение вместе с хитрым таможенником Сеговием искомых результатов не дал.
Принесенные Маргоном слухи оказались ложными: уехавшие, как полагал Саша, на обслуживание необычных клиентов девки еще не возвратились, а те, что имелись в наличии, раньше никуда не уезжали. Кстати, хозяйка лупанария тетушка Галла как раз и повезла куда-то «в шатры» очередную партию. Именно так оставшиеся без хозяйского пригляда девчонки и заявили: «в шатры». А что за шатры, где — пояснить не сумели.
В общем, зря тогда сходили. А теперь появился шанс!
— О любезнейший друг мой. — Подняв очередной бокал, Александр улыбнулся — Просто я слышат о заведении Галлы много хорошего, и хотелось бы полюбопытствовать.
— Да ты шалунишка! Ладно — к Галле, так к Галле. Пойдем… — Манций оглянулся на дверь. — Сейчас мы тебя покинем. А ты дома не сиди, подходи к старому тофету, там и встретимся.
Ого! И этот у тофета встречу назначил! Похоже, здесь, в Карфагене, это самое популярное место. Как бы не наткнуться на знакомых, на того же Сеговия или — тьфу-тьфу — на контрабандиста Уммана Сутулого.