Призрак Великой Смуты (CИ)
Шрифт:
А у есаула Семенова всего-то около шести сотен сабель разномастного воинства. В свой Особый Манчжурский отряд Семенову удалось набрать только бурят, которым безразлично с кем воевать – лишь бы платили, и тех непримиримых офицеров, которые не видели и не видят в народе ничего кроме быдла, и мечтают загнать это быдло обратно в стойло. План есаула – это авантюра, неизбежно обреченная на крах.
Генералу Хорвату было так же прекрасно известно и то, что творится по ту сторону границы. Забайкальское казачество было скорее на стороне новой власти, чем против нее. Быстрое и решительное завершение войны с Германией, массовая демобилизация и, наконец, совсем недавно распространенный циркулярно Декрет о Советском казачестве, окончательно развернули симпатии основной массы казаков в сторону нового правительства. Да и не воевать сейчас хотелось казакам, непонятно зачем и непонятно за что, а заняться изрядно запущенным за три года войны личным хозяйством. Молодые стремились поскорее жениться на подзасидевшихся в девках невестах. А тем, кто постарше, вернувшись домой и обняв жену и детей, хотелось отдохнуть немного от войны и разлуки, а потом снова взяться за привычную мирную работу.
При этом генерал Хорват буквально кожей чувствовал, что не все в этой истории было чисто. Не все произошедшие в последнее события можно было объяснить с помощью обычной обывательской логики. За всем стояла какая-то непонятная сила, угрюмая, мрачная, без пощады и сожаления действующая с одной, только ей известной целью. Какая сила могла вынудить Германию умерить свои амбиции и заключить, в общем-то вполне приемлемый для интересов и престижа России Рижский мир? Какая сила могла обуздать ту жажду разрушения всего и вся, овладевшую в последнее время обезумевшими массами, и направить эту энергию в более или менее конструктивное русло?
Некоторые решения большевистского правительства выглядели явно не проистекающими из их политической доктрины и практического опыта, выстраданные и обдуманные. Они были словно преподнесены господину или товарищу Сталину свыше в виде упавших с неба каменных скрижалей. Генерал Хорват был умным человеком и понимал, что все непонятное потенциально опасно. А еще ему очень хотелось заглянуть в эти самые скрижали и посмотреть – нет ли там чего, высеченного неумолимой рукой судьбы, и касающегося лично его драгоценной персоны. Пока о нем не вспоминают, но быть может до него в Петрограде еще не дошла очередь? Сейчас у него есть определенное положение, какая-никакая власть и, наконец, деньги. Но он понимал, что все может измениться в любой момент. И неуместная авантюра есаула против новой власти вполне могла привести к тому, что этот роковой для него момент мог наступить в самое ближайшее время.
Приняв, наконец, окончательное решение, генерал Хорват пригладил свою роскошную седую бороду.
– Господин есаул, – сказал он, – должен сказать вам, что я с пониманием отношусь к тому, что вы пытаетесь сделать. Но при этом я не смогу оказать вам никакой реальной помощи. Ресурсы на вверенной мне территории весьма ограничены, а подчиненные мне люди довольны прекращению войны с Германией и не желают ввязываться в еще одну войну, на этот раз внутри России.
– Значит вот так, ваше превосходительство? – с некоторой ленцой и нотками угрозы произнес Семенов, вставая. – Смотрите, как бы вам потом не пришлось пожалеть об этом решении.
– Тупой, ограниченный, самовлюбленный хам, – подумал про себя генерал Хорват, – он не видит ничего дальше собственного носа. Храбрый – в этом ему не откажешь – но и только. Если он и дальше будет действовать в том же духе, то неизбежно окажется марионеткой внешних сил: англичан или тех же японцев, которые с удовольствием его используют, а потом выкинут как ненужную вещь. И, похоже, что в данном случае очень хорошо заметны раскосые самурайские глазки, хитро поблескивающие за спиной этого авантюриста.
– Не беспокойтесь за меня, есаул, – произнес генерал Хорват вслух, – за все принятые мною решения я всегда готов нести личную ответственность. А теперь я попрошу вас удалиться. Прощайте…
Когда есаул Семенов ушел, Хорват вызвал к себе своего доверенного секретаря и прошептал ему на ухо несколько слов. Дабы не делать ставку на одну лошадь, генерал решил проявить мудрость, и предупредить как адмирала Колчака во Владивостоке, так и центральные власти в Петрограде. Возможно, что это ему со временем зачтется.
26 января 1918 года. Петроград. Таврический дворец.
Руководитель ИТАР Александр Васильевич Тамбовцев.
Сегодня в Таврическом дворце в кабинете у Сталина состоялся серьезный разговор, основную тему которого можно назвать так: «Дела сибирские». Нужно что-то срочно решать с этой частью России, от которой, если верить Ломоносову, будет произрастать ее могущество.
На совещании кроме самого Сталина и меня присутствовали также Дзержинский, генерал Потапов, адмирал Ларионов и специально приглашенный по просьбе Сталина Николай Бесоев. Он хорошо запомнил этого молодого человека по эвакуации семьи Николая Второго из Тобольска, сопряженной с неожиданным арестом Свердлова. Очевидно, что на него у советского вождя были какие-то свои планы. Как-никак почти земляки – от Владикавказа до Гори рукой подать.
Кроме того, уже было ясно, что устанавливать Советскую власть в Сибири, а то, что там сейчас творилось, Советской властью можно было назвать лишь условно, придется не только политическими, но и военными методами. И нашим специалистам и молодым советским спецслужбам при этом предстоит немало поработать.
– Товарищи, – начал совещание Сталин, – я собрал вас сюда сегодня для того, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Озаботившись нашими европейскими делами, мы при этом совершенно запустили дела азиатские. А ведь большая часть территории Советской России расположена именно в Азии. Причем, это не просто территория, это города и поселки, Транссибирская железная дорога, богатейшие месторождения природных ископаемых, порт Владивосток – наш выход в Тихий океан и главная база флота. Все это должно находиться под полным нашим контролем. Власть в Сибири и на Дальнем Востоке должна быть Советской не только по названию, но и по содержанию. Никакой другой власти там быть не должно. И наша с вами задача – как можно быстрее ее там установить.
Пыхнув папиросой, Сталин обвел всех нас пристальным взглядом своих желтых тигриных глаз.
– Товарищ Тамбовцев, – спросил он у меня, – что вы можете сказать по поводу нынешней обстановки в Сибири и на Дальнем Востоке? Я знаю, что ваше агентство получает информацию с мест и вообще, с учетом этого, послезнания, вы информированы куда лучше большинства из нас.
– Товарищ Сталин, – начал я, – вы абсолютно правы в том смысле, что Сибирь и Дальний Восток обязательно должны быть советскими. Но, чтобы добраться до Сибири, что само по себе сегодня довольно сложно, надо разгрести завалы на подступах к ней, которые образовались в последнее время. Это, в первую очередь, ситуация, сложившаяся в Екатеринбурге – столице Урала. Там пока обстановка для нас довольно сложная. Конечно, наш бывший товарищ Свердлов не успел добраться до Екатеринбурга, но и без него в городском совете полным-полно его единомышленников. Получив известие о подавлении беспорядков в Петрограде, в ходе которых было убито немалое количество сторонников Андрея Уральского, а сам он задержан при попытке сбежать, они, для видимости, сдержано одобрили меры, принятые советским правительством для наведения порядка. Но это только для видимости…
Сталин резким движением запушил окурок папиросы в пепельнице.
– Товарищ Дзержинский, – сказал он, – вашим сотрудникам необходимо срочно заняться этим вопросом, и разобраться, кто из представителей местной советской власти в Екатеринбурге действительно поддерживает нашу власть, а кто готовит мятеж, чтобы стать местными князьками и оторвать Урал от Советской России. Я думаю, что вы уже имеете полную информацию о том, что готовят в Екатеринбурге единомышленники Свердлова и Троцкого? Действительно, пора уже кончать с этим осиным гнездом. Нам не нужны те, для кого свои шкурные интересы выше народных.