Призрак Великой Смуты (CИ)
Шрифт:
А вчера начались переговоры представителей Советской России и Османской империи с постатейным обсуждением условий мирного договора. Они проходили в Таврическом дворце, резиденции Советского правительства. Мехмед Ферид-паша как опытный дипломат пытался хоть в чем-то смягчить эти условия и выторговать для нас минимальные уступки. Но русские оказались хорошими переговорщиками. Соглашаясь в чем-то с нашими пожеланиями, они требовали для себя уступок в других статьях. Не ожидавший подобного ведения переговоров Мехмед Ферид-паша несколько раз просил прервать заседание, чтобы обсудить русские предложения и согласовать их с регентом Мехмед Вехедеддином, отправляя ему телеграммы с помощью мощной радиостанции, находившейся в Таврическом дворце.
Переговоры шли трудно, но они все же шли, и количество уже согласованных статей мирного договора постепенно увеличивалось. Несколько раз в зал, где проходили переговоры, заходил глава Советского правительства господин Сталин. Он о чем-то тихо беседовал с русским министром – народным комиссаром, как теперь они стали называться – господином Чичериным, и с майором Османовым. Как оказалось,, несмотря на сравнительно скромный чин, Мехмед-бей был довольно близок к русскому вождю и разговаривал с ним как равный с равным. Очень интересно! Надо будет обратить серьезное внимание на этот момент. Переговорив с господином Чичериным и с майором Османовым, господин Сталин вежливо кивал главе нашей делегации и так же тихо покидал зал заседаний.
Мехмед Ферид-паша довольно болезненно воспринял требование русских демилитаризировать Черное море, ограничив турецкие морские силы в нем несколькими патрульными кораблями, которые должны были бороться с контрабандистами и нарушителями морских границ. В Мраморном море нам разрешалось держать примерно такое же количество патрульных кораблей ограниченного тоннажа и мореходности. Несколько более крупных кораблей береговой обороны, но тоже, с ограничениями по водоизмещению и калибру орудий, нам разрешили держать в Средиземном море.
А вообще, русские предложили взять на себя оборону нашего побережья от нападения неприятеля. Для того, чтобы наши консультанты убедились в мощи кораблей эскадры адмирала Ларионова, им предложили побывать на флагманском кораблей этой эскадры «Адмирале Кузнецове». Об этом удивительном корабле ходили легенды, и потому наши морские офицеры немедленно согласились воспользоваться предложением русских. В перерыве между заседаниями наших военных, в том числе и меня, отвезли на полигон, где продемонстрировали нам в действии новейшую русскую боевую технику. Увидев их танки и броневики, дальнобойную артиллерию и летательные аппараты, именуемые вертолетами, я понял, что вряд ли в Европе (про Азию я уже и не говорю) найдется хоть одна армия, которая сможет бороться с этими чудовищными машинами смерти. Майор Османов, рассказывавший о возможностях русской боевой техники, все время лукаво поглядывал на меня. Я понял, что он хочет сказать: «Смотрите – эти машины могут обрушить огонь не только на ваши головы, но и на головы тех, кто после подписания с нами мирного договора нападет на нас. Ведь следующим шагом должно стать подписание договора об сдачи Советской России в аренду на 99 лет баз в Босфоре и Дарданеллах, о базировании русского флота в Мерсине или Измире, и о строительстве большого аэродрома в Чанаккале. Майор Османов намекнул, что боевые действия в Европе в конце концов закончатся, и тогда кое-кто из европейцев захочет наложить свои жадные руки на турецкие территории, которые Османской империи сейчас просто нечем защитить. А когда будет подписан договор, то тогда… И Мехмед-бей многозначительно поднимал глаза кверху. Всем становилось понятно, что имея у входа в Проливы русские военные базы и русский флот, находящийся в наших портах, мы могли бы рассчитывать на то, что вряд ли в Европе найдутся желающие испытать на себе мощь армии и флота Советской России.
Кстати, после того, как будут улажены территориальные и политические проблемы, третьим шагом могло бы быть подписание между Османской империей и Советской Россией договора о дружбе и взаимопомощи. Но для этого нам придется отдать русским всю Турецкую Армению и побережье Черного моря до Синопа. Всем народам – подданным Османской империи, должно быть законодательно гарантировано полное равноправие независимо от религии, которую они исповедуют, и языка, на котором говорят. В случае нашего согласия со статьями мирного договора и подписания договора о передачи им в аренду военных и военно-морских баз, русские откажутся от своего законного права потребовать у нас контрибуции и репарации как у страны, побежденной в ходе боевых действий.
Сегодня утром вернулись наши морские офицеры, побывавшие на флагманском корабле русской эскадры «Адмирале Кузнецове». Они были в шоке. Русский авианосец – так называли этот корабль – поразил их своими размерами и боевой мощью. Вывод моряков был единодушен – один такой гигант может сражаться один с флотом любой, даже самой мощной морской державой мира. Так что надо будет как можно быстрее закончить переговоры и немедленно подписывать все договоры, которые предложили нам русские.
30 апреля 1918 года. Утро. Эрзерум, железнодорожный вокзал. Штабной поезд корпуса Красной гвардии.
Полковник Бережной Вячеслав Николаевич
Закончился очередной этап нашей эпопеи. Советская Россия заключила почетный мир с Османской империей, и теперь пребывание нашего корпуса на бывшем Кавказском фронте стало ненужной роскошью. Турецкая Армения по мирному договору остается за нами. За нами Эрзерум, Карс, Ван, Трапезунд, а новые власти Османской империи торжественно обещали уравнять в правах всех ее подданных независимо от национальности и религии. Впрочем, о том было написано много-много лет назад, еще при заключении Кучук-Кайнарджийского мирного договора.
За последние семь месяцев нас немало помотало по нашей необъятной стране с фронта на фронт: начали мы с Моонзунда, потом Петроград, Рига, снова Петроград, Киев, Одесса, Кишинев, Яссы, Дон, Кубань, Новороссийск, Поти, Тифлис и, наконец, Эрзерум. И везде мы без устали работали пожарными: отражали нападения внешних врагов, гасили очаги тлеющих внутренних конфликтов, а самое главное, отбирали у обезумевших недоумков спички, дабы они не сожгли всю страну в пламени Гражданской войны. Приходилось применять силу, кое-кого ставить к стенке – такое тоже бывало, но, как правило, делалось это по приговору революционного трибунала, а люди, к которым применяли, как будут говорить здесь позднее, ВМСЗ, были достойны этого.
Ни на минуту я не пожалел, что посоветовал товарищу Фрунзе назначить комендантом Тифлиса полковника Дроздовского. Да, оторвался на русофобах Михаил Гордеевич по полной программе. Но зато местная интеллигенция теперь хорошо знает – кого им надо бояться – худощавого, слегка прихрамывающего офицера в очках с железной оправой, внешне похожего на инженера-путейца. И поделом – ведь никто же не заставлял их призывать соотечественников к борьбе с русскими оккупантами и вопить о превосходстве своей нации.
И теперь нам предстоит снова двинуться в долгий путь по нашей необъятной стране. Маршрут предварительно уже намечен и доведен до подчиненных: Эрзерум – Тифлис – Баку – Астрахань, достигнув которой мы получим дальнейшие указания товарища Сталина. Но это, и к гадалке не ходи, выбор из двух вариантов. Или в Туркестан, устанавливать там советскую власть, или в Сибирь, на борьбу с японскими интервентами и местными самостийниками. К тому времени, когда мы до той самой Астрахани всем корпусом доберемся, окончательно определится – куда нам следует направиться.