Призрак

Заварелли А.

Я вынимаю нож из ножен под курткой и дважды вонзаю его ему в живот.

Он падает на пол, задыхаясь, когда я опускаюсь на колени рядом с ним. Я вонзаю кончик ножа ему в лоб, пока он не ударяется о кость.

— Скажи мне, почему ты послал ей эти фотографии, — требую я. — Она просила их у тебя?

Он смотрит на меня, и шок и замешательство на его лице искренни. Это заставляет меня замереть изнутри.

Но я знаю, что не ошибаюсь. Я не мог так ошибиться.

Талия предала меня, и я полон решимости выяснить, почему. Чтобы доказать это раз и навсегда.

Я буду придерживаться этой версии, дойдя до самого ада и вернувшись обратно, пока не получу ответы на свои вопросы. Мое доказательство. Когда Арман не отвечает, я сдираю кожу с его щеки.

У него кровоточит рана на животе, и пройдет совсем немного времени, прежде чем он умрет.

— Время на исходе, — настаиваю я.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — бормочет он. — Пожалуйста…

— Пожалуйста? — Я издеваюсь над ним. — Талия когда-нибудь говорила тебе «пожалуйста», просила?

Его взгляд — красноречивый ответ. И я не знаю, почему это имеет для меня значение. Это не для того, чтобы отомстить за нее. Мне приходится напоминать себе об этом, когда я смотрю на него.

— Я не посылал ей никаких фотографий.

Я вздыхаю и достаю телефон из кармана. Есть несколько пропущенных звонков от Виктора, которые я игнорирую, когда достаю доказательства.

А потом я показываю Арману, пролистываю зернистые фотографии, внимательно наблюдая за ним.

И снова в его глазах отражаются шок и недоверие, и у меня внутри все переворачивается.

— Ты послал их ей.

— Они должно быть со времен ее обучения, — отвечает он. — До того, как я купил ее.

Это похоже на правду. И я вижу вопрос, застывший в его глазах. Но я не хочу этого видеть. Потому что это означает, что я был неправ.

Я вспарываю ему другую щеку, а затем вонзаю нож ему в горло.

— Ответь мне.

— Клянусь тебе, — говорит он. — Это был не я. Дмитрий. Тебе нужно поговорить с Дмитрием.

Я хватаю его за рубашку и швыряю на цемент, мои руки дрожат от силы моей ярости.

— Дмитрий уже мертв.

— Клянусь, — выдыхает он. — Даю тебе слово. Он и его люди занимались обучением. А потом они их продали. Это все, что я знаю.

В моем мозгу крутятся шестеренки. Но все это не имеет смысла. Дмитрий не мог прислать ей эти фотографии. Он был уже мертв. Арман видит, что я сомневаюсь в нем. И он все еще верит, что я буду милосерден. Что я дам ему шанс выжить.

Он ошибается.

— У него были деловые отношения с некоторыми Ворами, — говорит мне Арман в последней попытке спасти свою шкуру. — Не знаю, с кем именно. Но именно так он вышел на Талию в первую очередь.

— Мне нужно имя, — говорю я ему.

— У меня его нет, — умоляет он.

— Тогда ты мне больше не нужен.

На этот раз я вонзаю ему нож в шею. Кровь брызжет у него изо рта, и он испускает дух в считанные секунды. И единственное, о чем я могу думать… это о том, как бы моему Солнышку хотелось это увидеть.

Глава 48

Талия

«Слэйнт» именно такой,

каким я его помню. Только сейчас ощущается как-то по-другому.

Как будто это было целую жизнь назад.

Как будто другой человек ходил по этим этажам, а не я.

Я опускаю голову и направляюсь прямо в офис в задней части здания, надеясь найти Лаклэна. Но я нахожу нечто большее. Больше того, к чему готова. Но кое-чего я больше не могу избежать.

С ним Мак. И она беременна.

Увидев меня, она чуть не падает от шока.

Я могу только представить, как я сейчас выгляжу. После нескольких часов ходьбы по кустам. Мои руки и ноги поцарапаны, и я все еще истекаю кровью, которая льется из пореза на ноге.

Я пока не могу найти слов, чтобы рассказать им, что произошло. Поэтому я говорю единственное, что могу.

— Вытащите меня отсюда.

Они отвезят меня в безопасное место. Одно из тех, о котором, как заверил меня Лаклэн, больше никто не знает. Здесь тесно, но безопасно. И одиноко, даже когда я сижу здесь со своей старой подругой.

Я принимаю душ и переодеваюсь в свежую одежду, порез на ноге зашит и промыт.

И Мак смотрит на меня. Ждет объяснений.

Мы на кухне, сидим за столом. Между нами никогда не было такой напряженности, и я едва могу заставить себя посмотреть на нее.

— Ты что-нибудь слышал? — интересуюсь у Лаклэна.

— Я говорил с Виктором, — отвечает он. — С Алексеем все в порядке. Сегодня они возвращаются из Болгарии. Он еще ничего не знает, и я не говорил об этом.

— А Магда? — интересуюсь я.

— С ней тоже все в порядке.

Я постукиваю пальцами по дереву кухонного стола, и воцаряется тишина. Я не знаю, что еще делать. Что еще сказать.

— Виктор думает, что ты мертва, — говорит мне Лаклэн. — Он скоро все расскажет Алексею.

Мне кажется, что мое горло сжимают тиски. В моих глазах стоят слезы, когда я смотрю на Лаклэна.

— Ты этого хочешь? — спрашивает он.

— Я не знаю, — я издаю дрожащий всхлип. — Я не знаю, чего хочу. Мне нужно подумать.

Лаклэн вздыхает и смотрит на Мак. Которая все еще смотрит на меня так, будто не знает кто я такая. И она права. Я совершенно другой человек, нежели была раньше. И я вижу, что, хотя она знает, что сейчас лучше ничего не говорить, в ее глазах читается предательство.

Она продолжает поглядывать на мой беременный живот, молча осуждая меня.

Я ненавижу это. Я ненавижу, как неестественно все между нами. Но я не могу справиться с этим прямо сейчас. Я могу сосредоточиться только на секундах. Минутах. Подумывать о том, что мне нужно сделать. О том, что будет лучше для меня и моего ребенка. Я не хочу оставлять Алексея.

Я люблю его. Я так его люблю.

Но я не могу вернуться в тот дом. Быть заключенной на третьем этаже. Я не смогу так жить. С его холодностью. Его отстраненностью. Он заставил меня чувствовать себя так, что снова уничтожит меня. Он обещал защитить меня. Но от него самого меня не защитишь. От страхов, которые управляют его жизнью и его убеждениями. Он мне не доверяет.