Призраки Эхо
Шрифт:
Трое здоровенных типов в мешковатых штанах и толстовках с капюшонами надвигались на Брендана из глубины подслеповатого, захламленного коридора, обшарпанные стены которого украшали лишь пособия по ненормативной лексике на всех известных в галактике языках. Сами громилы выглядели, конечно, грозно, но явно больше привыкли нападать вдесятером на одного и иметь дело с теми, кто заведомо слабей. Хотя трое — это все-таки многовато. И поди их разбери, какое оружие они прячут под своим тряпьем, делающим неразличимыми лица и прекрасно скрывающим движения во время драки.
— Мои сожаления, ребята! Но я вас тоже вижу в первый раз.
Ответ, конечно, звучит достаточно дерзко и, скорее
— Да ты издеваешься, урод? Ты в натуре не просек, что это наш уровень и таким, как ты, здесь не рады?
В какой-то мере Брендан их понимал. Ухоженный, сытый фраер в форме научного отдела, даже слегка помятой и испачканной смазкой и угольной пылью, в таком месте мог вызывать только раздражение. Уж слишком бросался в глаза контраст.
— Ребят, я же сказал, я сожалею!
Брендан старался говорить как можно более дружелюбно, хотя незаметно нащупал спиной стену и принял боевую стойку.
Конечно, самое разумное в сложившейся ситуации — дать отсюда деру или хотя бы сделать вид, поступив по тактике последнего Горация, которая во флоте именовалась «отсекать хвост по частям». Но как при этом не заплутать в переплетении местных коридоров? План Брендан, конечно, видел. Но за несколько часов блужданий по нижним уровням успел убедиться, что многие отсеки и модули здесь достраивались и перестраивались с последовательной хаотичностью, которой бы позавидовали и многие средневековые города. В общем, если он побежит, его, скорее всего, постигнет участь рыцаря или танкиста, заблокированного в переплетении узких улочек, и помятые ребра или выбитые зубы окажутся еще лучшим исходом.
Значит, все-таки придется драться. И тут главное — не проморгать первый удар. Место здесь глухое. Камер либо нет, либо они разбиты. К тому же встречи с охотниками или другими представителями правопорядка ему и самому сейчас хотелось бы избежать.
Громилы заходили с трех сторон, отрезав путь к отступлению. Брендан стоял в обманчиво расслабленной позе и ждал. От первого удара он благополучно уклонился, успев заметить на руке нападавшего тяжелую перчатку от экзоскелета. Нырнув вниз и в сторону, он резким и точным ударом в сонную артерию вырубил ближайшего громилу, на вид самого крупного. Все-таки знание человеческой анатомии помогало еще со времен жизни в Мурасе. Потом резко развернулся и махом ноги выбил у еще одного хулигана нож кустарной выделки, успев перехватить оружие в полете. Резать никого Брендан не собирался. Но наверняка у нападавших в арсенале есть что-то еще.
И точно. Громила в бронированной перчатке развернул макромолекулярный клинок явно армейского образца. Уж не с их ли корабля? Судя по информации, выуженной Пабло и подслушанной в разговорах с коллегами, черный рынок тут процветает. Пришлось какое-то время махаться, словно флотским сигнальщикам. Тем более, что громила явно не очень себе представлял, как оружием пользоваться, но обезвредить его не получалось.
Руки у нападавшего были покрыты коростой подсыхающих струпьев, напоминающих чешую. Неужто проказа? Да нет, вряд ли. Скорее всего следствие многолетней жизни при повышенной радиации. Видимо, лекарств, способных нейтрализовать действие жесткого излучения, на всех не хватает. Хотя фармакологические фабрики работают на полную мощность.
— Гаси урода! Ребята, наших бьют.
Если бы придурок, лишенный ножа,
Выбрав коридор, воздух в котором казался менее затхлым, он оглянулся напоследок, чтобы определить, насколько быстро могут оправиться от шока его противники. Вырубленный первым лежал пока тихо. Хотелось надеяться, что удар рассчитан грамотно и серьезных повреждений нет. Остальные двое копошились на земле, тихо постанывая. Капюшоны сползли, и Брендан увидел два татуированных голых черепа, покрытых непонятной формы шишками и имплантированной под кожу разноцветной чешуей. Такая же чешуя покрывала и желтовато-бледные, не ведавшие солнца и заменяющих его процедур озлобленные лица.
Впрочем, модные и среди бойцов подразделения «Барс» импланты, татуировки и насечки не могли замаскировать очевидные врожденные уродства, корректировать которые здесь либо не хотели, либо не имели возможностей и средств. Один из громил оказался обладателем кое-как зашитой заячьей губы, у другого, наиболее грузного, шея раздулась от жутких размеров зоба, а глаза, казалось, вот-вот выпадут из орбит. Перекошенная физиономия третьего представляла собой что-то совсем уж невообразимое. Трудно сказать, какие катаклизмы и в каком возрасте ему довелось пережить, но нижняя часть лица у него вовсе отсутствовала, и ее заменял допотопный титановый протез.
Брендану сделалось как-то не по себе, а весь азарт схватки куда-то улетучился. Как медику и биологу ему следовало этих людей лечить, а не калечить. Тем более, диагноз каждому он поставил даже без анализатора. Однако в это время пришедший в себя громила с заячьей губой вновь замахнулся арматурой, и Брендан поспешно ретировался. Он бежал с предельной скоростью, какую допускали узкие, полутемные загаженные коридоры, где приходилось следить, чтобы невзначай не растянуться, вступив в кучу бытовых отходов или поскользнувшись в луже химической дряни.
Итак, он добился своего, попал на нижние уровни, воочию убедившись, что профессор Нарайан бессовестно лгал, и жизнь внизу даже при беглом осмотре выглядит далеко не такой радужной, как он расписывал. Вопрос — что делать дальше? Судя по всему, вернуться наверх тем же путем, каким он попал сюда, уже не получится. Таинственный незнакомец, следом за которым он вчера отправился, задраил потайной люк, а разыскивать официальный проход не хотелось.
Конечно, заманчиво прийти и сказать: пустите меня обратно, мне в лабораторию пора. Тем более что рабочий день начался уже не менее часа назад, как раз когда он от громил отмахивался, а у него имелись все документы, подтверждающие его уровень допуска и место проживания. Но как при этом избежать излишних расспросов? Тем более что человек, случайно открывший ему этот тайный проход, почему-то вызывал куда больше симпатии, нежели профессор Нарайан и все члены Совета вместе взятые. И выдавать его не хотелось не только потому, что тот в разговоре с Пабло упоминал Леву Деева и Гу Синя, а Кристин любовался с явной родительской гордостью.