Призраки Ойкумены
Шрифт:
– Решка, – объявил Пшедерецкий. – Вы проиграли, сеньор!
Не разжимая кулака, он достал уником – и лишь потом с размаху ударил рукой по столу, выставляя червонец на всеобщее обозрение.
Монета лежала решкой вверх.
– Отель?
– «Коронада», пять звезд.
– Номер?
– Семнадцать-люкс, сто второй этаж. Спурий Децим Пробус и Якатль Течли.
– Он что, живет в одном номере с тузиком?!
– Судя
– Извращенец?
– Вряд ли. Просто не доверяет своему астланину. Боится оставлять тузика без присмотра…
– Еще кто-то?
– Гиль Фриш, гематр. Номер шестнадцать-люкс, напротив по коридору. При заселении номер Фриша был оплачен с карточки Пробуса. По этой карточке мало движения, ей почти не пользуются. Уверен, наш обезрабленный хитрец держит на отдельном счету «общак» колланта. Берет только в экстренных случаях, на представительские расходы…
Вдохновение, подумал Крисп. Я в ударе. Лопни мои глаза, я в ударе! Тьма сфер, больших и маленьких, слипшихся боками, глянцевых, налитых соком информации, сладчайшим из соков Ойкумены – гроздь винограда над столом, и моя голова в ней, ягода из ягод. Пальцы играют умопомрачительнейшие пассажи и арпеджио, летая над голографическим пультом органа. Как назвать клавиатуру в три яруса мануалов, если не пультом короля музыкальных инструментов?! В раннем детстве родители Криспа, помешанные на токкатах и фугах, видели сына органистом: швеллеры, копулы, тутти, банк памяти регистровых комбинаций, и смотри, сынок, не перепутай. Тайком от мамочки Крисп выл волком на луну. Едва будущему виртуозу подвернулась удачная возможность, он сразу же довел семью до инфаркта – удрал в военное училище.
И вот – триумф.
Крисп поискал сравнение и нашел. Это было так же хорошо, как если бы все девчонки, которые ушли от Криспа и не дали ему, вдруг вернулись и дали. Да еще хорошенько постарались, чтобы Крисп их простил.
– Жучок?
– Нет сигнала.
На орбите Китты, судя по истерике новостных каналов, творился кавардак вприсядку. Космопорты встали намертво – навылет, если хочется каламбуров, потому что на вылет не пускали никого. Принимали всех, но эта река быстро превратилась в ручеек, а там и вовсе иссякла. Космос опустел, диспетчеры без вариантов разворачивали любой корабль, который приближался к границам системы Альфа Паука. В черной пустоте кто-то бился насмерть с кем-то, и Крисп Вибий подозревал, что заочно знаком с одним из участников баталии. Сейчас он страстно желал познакомиться ближе, выяснив состав вожделенного колланта поименно.
Вы там, подумал Крисп. Вы там, я здесь, и я вас, гаденышей, пересчитаю по пальцам! В затылок унтер-центуриону дышала Эрлия Ульпия. Прямое начальство опасалось помешать работе аналитика, сбить капризную удачу. Я иду первым, сказал себе Крисп. Я – первый, она – за мной. Я – сверху. Даже если она рехнулась, меня можно поздравить.
– До сих пор нет?
– Да.
Жучок, подсаженный Диего Пералю, сдох в самый неподходящий момент: на подлете машины Пшедерецкого к водопаду Гри-Гри. Крисп полагал, что там, у водопада, кое-кто включил глушилку – ловкий сукин сын лишил помпилианцев удовольствия проследить за дуэлью двух бойцовых петухов.
– Версия первая, – задумчиво произнес Крисп, продолжая раскладывать информационный пасьянс. – Пераль убил Пшедерецкого. Допускаю, что ему помогли справиться с чемпионом. Пераль знал, что ему помогут, знал заранее.
Эрлия кивнула:
– Разумно. И даже наиболее вероятно. При таком раскладе можно утверждать, что объект связан с коллантом теснее, чем предполагалось раньше. Значит, его тем более надо отыскать. При ближайшем прямом контакте я должна буду заклеймить объект и вывезти в качестве раба на Октуберан.
Я должна, отметил Крисп. Я, не мы.
Во время кивка Эрлия клюнула губами в макушку Криспа. И – ничего, ни капли желания, кроме желания отстраниться. Унтер-центурион уже понял, что произошло в беседке между обер-манипулярием Ульпией и бойким сеньором Пералем. Теперь зубастая блондинка не успокоится, пока не вцепится ботве-беглянке в горло. Крисп все понял, он только не знал, хорошо это для дела или плохо.
– Версия вторая, – сказал он. – Дуэли не было, предложение помощи оказалось приманкой гематров. Пшедерецкий – тоже приманка. Чемпиона ликвидировали возле водопада, как нежелательного свидетеля. После ликвидации сеньора Пераля вывезли с Китты в составе колланта. Вывезли силой, а может, склонили к сотрудничеству. В таком случае мы его не достанем.
– Что, если гематры уничтожили объект? – предположила Эрлия.
Крисп нарочно избегал слова «объект», именуя Пераля как личность. Эрлия, в свою очередь, тщательно избегала имени-фамилии Диего Пераля, пользуясь исключительно термином «объект». Это еще раз подтверждало догадку Криспа насчет характера трений между ней и Пералем.
– В таком случае, – возразил унтер-центурион, – заработал бы жучок. Коллант улетел, мерзавец с глушилкой убрался прочь, и мы уже видели бы в сфере дорогой нам труп. Или два трупа, если чемпион валяется рядом. Вариант, при котором труп улетел в космос верхом на колланте, я не рассматриваю.
Холодок пробежал по спине Криспа. Так бывает, когда гусь пройдет по твоей будущей могиле. Что такого я сказал, мысленно возмутился Крисп. Ну, труп; ну, верхом на колланте. Шутка, и нечего меня морозить.
– Вариант уничтожения объекта отклоняется, – Эрлия приняла решение. Верней, она ни за что не приняла бы иного решения. – Вариант, при котором объект пошел на сотрудничество с гематрами, отклоняется тоже. В этом случае объект для нас недоступен, а значит, надо сворачивать операцию.
Крисп отчетливо слышал, как Эрлия скрежещет зубами. Раньше молодой человек полагал это фигурой речи. Собственная шея внезапно показалась ему слишком беззащитной.
– Итак, – завершило начальство, – берем за основу первую версию. Ищем объект всеми доступными нам средствами. Как только объект материализуется на Китте или другой планете, мы получим сигнал от жучка. Там есть функция простейшего сигнала через гипер.
Все-таки я первый, улыбнулся Крисп. Первый, как ни крути.
– Объект материализуется, – повторил он с терпением матери, разъясняющей детворе прописные истины. – А жучок не материализуется. Насколько я знаком с теорией возвращения в малое тело, артефакты, о существовании которых неизвестно антису или коллантарию, восстановлению не подлежат. Диего Пераль не представляет себя с подсаженным жучком. Следовательно, наш феникс возродится из пепла чистеньким, как младенец. Без жучков и червячков. Есть! Твою декурию, есть!