Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Начался подъем, и он слегка встряхнул Нарову, чтобы ее вес пришелся ему больше на плечи, чем на спину. За все это время она не произнесла ни слова, и он понятия не имел, в каком она состоянии. Джегер понимал, что, если она потеряла сознание, доставить ее на другой берег реки будет почти невозможно и ему придется изобретать какой-то другой план действий.
Через пятнадцать минут он съехал по невысокому склону и уперся в непроходимую с виду стену растительности. Сквозь деревья и лианы смутно виднелась темная движущаяся масса, изредка вспыхивающая яркими солнечными бликами.
Вода. Он находился почти у
Зрелые джунгли — растительность, которую веками никто не беспокоит, — чаще всего представляют собой высокие деревья со сплетающимися наверху кронами и с относительно скудным подлеском. Но стоило побеспокоить вековой тропический лес — например, проложив через него шоссе, — как на расчищенных участках тут же устремлялась к небу молодая поросль. То же самое происходило по берегам взрезающих джунгли рек.
Рио-де-лос-Дьос напоминала заполненный солнечным светом тоннель в джунглях, стены которого представляли собой настоящее буйство густо переплетенной растительности. И выросшая перед Джегером стена была такой же непреодолимой, как если бы перед ним были скалистые утесы, а не высокие стволы лесных гигантов, окруженных похожим на небольшие пальмы подлеском и перемежающихся папоротниками и спутанными лианами. Пройти здесь с его грузом было почти невозможно.
Джегер повернул на восток и шел вдоль берега реки, пока не уперся в тот самый овраг, который он пытался обогнуть. В том месте, где он выходил к реке, берег был практически свободен от растительности, представляя собой крошечный каменистый пляж не шире английской проселочной дороги.
Этого было достаточно. В этом месте они вполне могли бы переправиться, разумеется, если Нарова все еще была в состоянии это сделать.
Он опустил ее на землю. Она почти не подавала признаков жизни, и на короткое, но жуткое мгновение Джегер решил, что, пока он нес ее через джунгли, паучьи токсины ее прикончили. Но, нащупывая ее пульс, он заметил, что по ее телу все еще временами пробегают судороги и спазмы, свидетельствуя о том, что яд по-прежнему пытается проникнуть в ее организм.
Но трясло ее гораздо меньше, чем прежде, а значит, противоядие все же действовало. Тем не менее она ни на что не реагировала и, похоже, не воспринимала окружающий мир. Он приподнял ее голову одной рукой и попытался влить ей в рот немного воды. Она сделала несколько глотков, но даже не открыла глаза.
Джегер дотянулся до рюкзака и достал из него GPS, чтобы посмотреть, принимает ли он тут сигналы спутников. Прибор пикнул раз, второй и третий, и на экране появились иконки спутников. Проверив по предоставленным спутниками координатам их местоположение, он убедился в том, что вышел туда, куда хотел.
Джегер перевел взгляд на реку, размышляя о предстоящей переправе. В этом месте река достигала ширины в добрых пятьсот ярдов, если не больше. В темной, как будто вялой воде местами подступали к самой поверхности илистые банки.
Хуже того, на некоторых отмелях Джегер заметил то, чего он больше всего опасался и надеялся здесь не увидеть, — вытянутые очертания гигантских, похожих на ящериц существ, греющихся в лучах утреннего солнца.
Эти твари были самыми крупными хищниками амазонских джунглей. Крокодилы.
Впрочем, учитывая, что они находились в Южной Америке, это были кайманы.
Глава 30
Черный кайман — Melanosuchus niger — способен достигать пяти метров в длину и веса в четыреста килограммов, что в пять раз превышает вес взрослого мужчины. Это необычайно сильное животное, обладающее толстой, как у носорога, шкурой, практически не имеет врагов.
«Ничего удивительного, — подумал Джегер, вспомнив, как кто-то из его товарищей когда-то охарактеризовал этого зверя как “крокодила на стероидах”, хотя и обычный крокодил своими размерами и агрессивностью представлял смертельную опасность. И напомнил себе: — Надо быть начеку!»
Правда, немного успокаивало то, что у черного каймана было относительно плохое зрение, более приспособленное к охоте в темноте. Эти рептилии также почти ничего не видели под водой, особенно в такой заиленной реке, как эта. Чтобы подобраться к жертве, им приходилось поднимать голову из воды, тем самым обнаруживая свое присутствие.
Чаще всего при выборе жертвы они полагались на обоняние. Джегер осмотрел рану, нанесенную ему Наровой, когда он пытался парировать ее удары во время их безумного полета к земле. Кровотечение уже давно остановилось, но все равно будет лучше, если он постарается не погружать руку в воду.
При отсутствии запасных планов Джегер решил попытаться осуществить тот единственный, который у него имелся. Сбросив рюкзак с плеч, он открыл его, вытряхнул содержимое и вытащил резиновые сумки.
Одну из них он вложил обратно в рюкзак, надул и надежно закрыл, после чего надул и наглухо запечатал вторую сумку.
С помощью пряжек и ремней рюкзака он соединил его со второй сумкой, взял свой карабин и винтовку Наровой и привязал к ним по куску паракорда, свободные концы которого закрепил по концам своего самодельного плавсредства с помощью быстроразвязывающихся узлов.
Это позволяло спасти оружие, случись ему свалиться в воду.
Затем в спускающейся почти к самой воде роще он выбрал толстый бамбуковый побег, срубил его своим мачете и рассек на несколько пятифутовых отрезков. Острым лезвием мачете он расколол два отрезка пополам, получив четыре поперечины. Уложив четыре целых отрезка в ряд, он парашютным шнуром привязал к ним поперечины. Теперь у него была простая, но надежная рама, которую он в свою очередь привязал к надутым сумкам.
Он подтащил этот самодельный плот к воде и уселся на него верхом, испытывая на прочность. Плот спокойно выдержал его вес, даже особо не погрузившись в воду, полностью оправдав ожидания. Все было готово к переправе.
Он не сомневался в том, что вес Наровой его плот выдержит.
Вернув плот на берег, Джегер решил сделать запас воды. С учетом того, как он потел, лучше было всегда держать воду под рукой и в достаточном количестве. Грязно-коричневая речная вода, которую он набирал в трубку «Катадина», пройдя через фильтр, становилась кристально прозрачной. Он выпил сколько смог, а затем заново наполнил обе фляги.
Он уже почти закончил свои приготовления, когда тишину нарушил неожиданный звук. В вязком влажном воздухе повисли слова, произнесенные тихим, измученным болью и хриплым от невероятного напряжения голосом его спутницы: