Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Разумеется, последствия семи десятилетий, проведенных в джунглях, были налицо. Часть заклепок, скрепляющих обшивку, проржавела, крылья и фюзеляж были покрыты мокрым ковром плесени, и все поверхности густо усеивали гнилые ветки.
Но эти старение и износ были по большей части косметическими.
В целом состояние самолета выглядело вполне рабочим. Джегер подумал, что незначительного ремонта было бы достаточно для того, чтобы он снова смог взмыть в небо.
Сверху донесся громкий клекот, и стая ярко-зеленых попугаев пролетела через мертвый лес.
Он обернулся к Наровой:
— Вход тут только один.
Противогаз заглушал его слова, но она отлично поняла его благодаря встроенному радио-интеркому. Рукой в защитной перчатке он указал на самолет, проведя линию от хвоста вдоль всего фюзеляжа и до самой кабины.
Нарова посмотрела на него сквозь маску противогаза.
— Я войду первой, — услышал он ее ответ.
Шина хвостового колеса почти полностью спустилась, и Наровой нетрудно было дотянуться до хвостового стабилизатора, хотя для этого ей понадобилось вскочить на ствол упавшего дерева. Она подтянулась и уже в следующую секунду стояла на плоской поверхности хвоста.
Джегер последовал за ней. Он наклонился, беря из рук Дейла камеру, а затем помог оператору подняться на хвост. Нарова уже бежала по корпусу и вскоре скрылась из виду.
Нижняя часть фюзеляжа «Ju-390» была плоской, но его спина представляла собой своего рода закругленный хребет. Джегер взобрался на него и пошел за Наровой. Пройдя по спине, он обогнул фонарь, расположенный чуть позади кабины и полностью обшитый стеклянными панелями. Вероятнее всего, тут сидел штурман, производя измерения положения звезд и прокладывая курс самолета через тысячи миль лишенного дорог океана, а затем джунглей.
Джегер заметил, что часть резиновых прокладок вокруг окон фонаря прогнила и два стеклянных сегмента провалились внутрь. Дойдя до кабины, он скользнул вниз и присоединился к Наровой, уже сидевшей на корточках на самом носу.
Впрочем, сидеть тут было довольно рискованно — они находились на высоте не менее сорока футов. Нос самолета был гладким и обтекаемым, но его покрывали семидесятилетние залежи гнилых обломков. Джегер по возможности расчистил для себя площадку, чтобы видеть, куда он становится.
Над ними с камерой в руках появился и тут же начал снимать Дейл.
Из кармана защитного костюма Джегер вытащил паракорд и бросил один его конец Дейлу, поручив накинуть трос на торчащую из задней части кабины мачту. Выполнив поручение, Дейл вернул шнур Джегеру, который завязал на его концах петли, чтобы им с Наровой было за что держаться.
Нарова пыталась заглянуть в кабину. Джегер заметил на стеклах отпечатки ее рук там, где она попробовала отчистить грязь и плесень.
Она мельком взглянула на него:
— Боковое окно. Кажется, оно не заперто. Это наш вход.
Сжимая в руке свой приметный кинжал, она дотянулась до бокового окна, вставила лезвие под полупрогнившую резиновую прокладку и нажала. Чаще всего окна в таких самолетах отодвигались, позволяя пилотам беседовать с находящимися внизу механиками.
Орудуя кинжалом как рычагом, Нарова пыталась отодвинуть панель окна.
Окно постепенно подавалось под ее нажимом. Наконец она открыла его достаточно широко, чтобы проникнуть внутрь. Затем она качнулась на одной из завязанных Джегером петель, перебирая подошвами по боку кабины, и забросила ноги внутрь.
Гибкая, как кошка, Нарова за долю секунды оказалась в кабине. Держась за петлю паракорда, Джегер повторил ее маневр и тоже запрыгнул в кабину, с грохотом приземлившись на голый металлический пол.
Он стоял неподвижно, позволяя глазам приспособиться к царящему внутри полумраку.
Первым, что его поразило, стало ощущение, что он очутился в своего рода капсуле времени. Запаха, разумеется, он не чувствовал, потому что дышал воздухом, уже отфильтрованным респиратором. Но представить себе затхлый и заплесневелый запах кожаных сидений в сочетании с кислым запахом алюминия многочисленных датчиков, испещривших массивную панель пилотажно-навигационных приборов, было совершенно нетрудно.
Позади него находилось, по-видимому, сиденье помощника пилота, развернутое в сторону хвоста и втиснутое в свою собственную тесную нишу, оснащенную множеством шкал, индикаторов и рычагов. Сразу за ним виднелось кресло штурмана, расположенный наверху фонарь, а еще дальше в темноте угадывалась перегородка, отделяющая кабину от грузового отсека.
Все внутри самолета выглядело жутковато нетронутым — как если бы экипаж покинул его всего несколько часов назад. Жестяная фляга торчала из щели у кресла пилота, рядом с кружкой, на дне которой, видимо, засохли остатки кофе.
На самом сиденье лежали солнцезащитные очки-авиаторы. Казалось, пилот лишь ненадолго отлучился, чтобы поболтать с экипажем, ответственным за груз. Куда ни кинь взгляд, отовсюду на них смотрели призраки прошлого, а впрочем, ничего иного ожидать и не приходилось.
Его внимание привлекло устройство, прикрученное к потолку над креслом пилота. Оно производило впечатление чего-то почти инопланетного и было снабжено шарнирами, как если бы его можно было опускать на глаза летчика. Джегер перевел взгляд на место помощника и увидел, что подобное же устройство имеется и над его креслом.
Он почувствовал на себе взгляд Наровой.
— Это то, что я думаю? — спросил у нее Джегер.
— Zielgerat 1229 — Vampir, — подтвердила Нарова. — То, что теперь принято называть инфракрасным прибором ночного видения. Позволяет взлетать и садиться в полной темноте.
Было ясно, что присутствие здесь этого самого «Вампира» ее врасплох не застало. Что касается Джегера, то он большую часть своей взрослой жизни считал приборы ночного видения чем-то, изобретенным американскими военными лишь несколько десятилетий назад. Подобное оборудование, установленное в немецком военном самолете времен Второй мировой, потрясло его до глубины души.