Призраки прошлого
Шрифт:
– А отец?
– осторожно поинтересовалась она.
– Ему всегда некогда было. Все по командировкам, поэтому дед и бабушка мною занимались.
В дверь постучали, и я услышал раздражённый голос Лифшица:
– Олег, ты где застрял? Быстрей дуй на площадку! Спишь что ли?
Я шёл по коридору, стараясь не думать о том, что придётся опять встретиться с Мельгуновым, вести с ним диалог, видеть его неживые, тусклые глаза.
Верхоланцев что-то объяснял Милане, она внимательно слушала, кивала. Я с трудом проглотил комок в горле. Представить, что мне придётся опять стрелять в неё.
– А, Олег, давай сюда. Сейчас задачу объясню, - сказал Верхоланцев, заметив меня.
–
Слушай внимательно. Вот там стоит камера, за ней будет стоять человек и подавать тебе реплики Мельгунова, а ты будешь смотреть в камеру, словно ему в глаза. Понятно? Все, что перед этим репетировали, но без него.
Я с облегчением вздохнул. Верхоланцев хитро улыбнулся в усы и добавил:
– Да, не волнуйся ты так. Мы решили этого говнюка отдельно снимать. И ему так спокойней, и нам. Согласен? Ну, вот и хорошо. Юра, будешь реплики подавать.
Второй режиссёр кивнул, но по его виду я понял, что он не очень доволен поручением. Но послушно встал за камеру и начал листать сценарий. Стеклянный «глаз» камеры вначале сильно раздражал меня, но я отвлёкся, представил оловянные глаза Мельгунова, вспомнил слова мамы Гали о сделке с дьяволом, и на меня нахлынула такая злость, будто в реальности этот мерзавец стоял передо мной.
– Хорошо, - наконец, сказал Верхоланцев.
– Перерыв полчаса. Потом будем снимать. Верстовский, грим поправь. У тебя все потекло.
Я вышел в коридор, и чуть не столкнулся с двумя ментами, которые важно прошествовали мимо, даже не взглянув на меня.
– Что случилось?
– спросил я, входя в гримёрную.
Галя сидела перед зеркалом, утирая платочком кончики глаз. Напротив неё вальяжно развалился наш администратор, Виссарион Германович.
– А, Олежек, - пробормотала Галя.
– Проголодался? Бутербродик с колбаской или сыром хочешь?
– Нет, Верхоланцев сказал, чтобы мне грим поправили.
– Садись, садись, я сделаю, - будто бы обрадовалась Галя.
– Так что случилось?
– повторил я свой вопрос.
– Петрович преставился, - буркнул администратор.
– Фокусник наш.
Я понял, что администратор имел в виду ассистента оператора по фокусу.
– Вот такой мужик был, - продолжил Виссарион со вздохом.
– С самим Барковским работал. Ну, пока тот его не задвинул. Куда Кириллу до Петровича нашего. А так, талантище был. Эх, уходят лучшие.
– И как это произошло?
– спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально.
– Что? Сердце?
– Да нет, - всхлипнув, пробормотала Галя.
– Нашли в павильоне с переломанной шеей. Опять следователь приходил, допрашивал. А что толку. Никого так и не найдут.
Я нахмурился, ушёл в себя. Перед мысленным взором опять всплыла сцена - Мельгунов, прикованный к цепи, которую держит фигура в чёрном плаще. Вдруг изображение в зеркале помутнело, будто стало темней, и где-то в дальнем углу я заметил мерцающую фигуру. Я резко обернулся, напугав гримёра, которая чуть не выронила большую кисточку.
– Олежек, что-то увидел?
– поинтересовалась Галя, совершенно не рассердившись на мои подпрыгивания.
– Да, показалось, кто-то вошёл, - смущённо объяснил я, оборачиваясь к зеркалу, которое вновь приняло прежний вид. Видимо, я спугнул призрака.
– Скажите, а были другие э...э ...э несчастные случаи?
– Были, - буркнул Виссарион Германович.
– Но это так по пьяни, электрик один. Назюзюкался в дупель, начал провода шуровать, его током и шибануло. Потом кто-то из осветителей на себя софит уронил... Как свеча сгорел...
– Олег, а что у вас случилось только что?
– осторожно поинтересовалась Галя.
– Игорь Евгеньевич пробежал по коридору и кричал: «Меня хотели убить! Меня хотели убить!»
– Мне кто-то револьвер подменил, с боевыми патронами. Я должен был выстрелить в Мельгунова, а Милана закрыть его своим телом.
– Боже!
– выдохнула Галя.
– С Миланой все в порядке?
– Да, царапина.
– У, мазила. Стрелять не умеешь, - ядовито проворчал администратор.
Я бросил на него снисходительный взгляд, но ничего не ответил. Объяснять, что я отлично стреляю, мне совсем не хотелось. Пришлось бы объяснять, что мне помешало убить женщину, которую я люблю.
– Ну, все, Олежек, готово, - проговорила удовлетворённо Галя, проведя мягко по моим волосам.
– Иди.
– Спасибо, - сказал я, вставая.
На душе кошки скребли, я направился к павильону. Мимо почти пробежал тощий, высокий парень в синем комбинезоне, когда он поравнялся со мной, я услышал еле слышный заговорщицкий шёпот:
– Поговорить надо, третья дверь налево.
Я не успел возразить, парень сделал несколько шагов и скрылся в двери. Я подошёл ближе, огляделся, на двери виднелись наполовину стёртые буквы: «Душевая». Я усмехнулся, все походило на дешёвый, шпионский фильм, прикрыл дверь и вопросительно взглянул на парня. Он подошёл к кабинкам и включил на полную мощь воду. Отведя меня в сторону, тихо проговорил:
– Влада хотят из игры вывести. Помоги. Пожалуйста.
Я изумлённо воззрился на него, не понимая, о чем он говорит.
– Казнить его хотят. Влада, с которым ты в шоу работаешь, - буркнул раздражённо парень.
– Понимаешь?!
– А я тут при чем?
– ошарашено поинтересовался я.
– Только на тебя надежда осталась, - пробормотал парень, устало опираясь на грязную стенку с облупившейся грязно-жёлтой плиткой.
– Откуда ты знаешь-то об этом?
– Я монтажёром работаю, на шоу.