Призраки стекла

Лоурен Бренна

— Океан будет с нами разговаривать?

— Конечно. Но ты не сможешь его услышать, если будешь разговаривать.

— Хорошо.

Эфраим закрыл глаза, позволив голове опуститься между плеч. Он раскинул руки рядом с собой и уронил голову на песок.

— Хорошая девочка. Ложись.

— Я не твоя хорошая девочка.

Он зарычал, явно раздражаясь.

Я сжала челюсть и откинулась на холодный песок. Смотрела на серые облака и дрожала.

— Ничего не происходит.

— Закрой глаза,

сделай глубокий вдох и слушай.

Я закрыла глаза.

Уитни. Разбита.

Ух. Я не могла заниматься подобными вещами. Стекло.

Волны разбивались совсем рядом с нашими ногами, тянулись к нам пузырящимися ледяными пальцами. Ветер шептал. Кричала чайка.

Секунды превращались в минуты, извиваясь и изгибаясь в ровном ритме океана. Я почувствовала на себе взгляд Эфраима и ощутила, как он приподнялся.

— Что оно тебе говорит? — спросил он.

Может быть, дело было в том, как нежно он это спросил, или в тоне его голоса, напомнившем мне об Алистере и сотне других таких же мелких моментов из прежней жизни, но все это было слишком.

Вся печаль, разочарование, чувство вины, страх, которые я тщательно скрывала после возвращения в Дарлинг-Хаус, вырвались на поверхность.

— Оно говорит, что я разбита, — задохнувшись, сказала я. — Оно говорит, что во всем, что произошло, виновата я. Что я не должна была сюда возвращаться. — Слезы навернулись мне на глаза, а горло болезненно сжалось. — Оно говорит, что в тот день река должна была забрать именно меня, а не Сета. Это должна была быть я. — Я повернулась чтобы уйти.

— Уитни, подожди.

— Что, Эфраим? — я уставилась на него. — Что тебе от меня нужно?

— Мы поженимся через три дня.

Я усмехнулась.

— Мы уже женаты, помнишь?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Да. И мне все равно. Это чудесным образом запутавшаяся паутина лжи, секретов и трагедий. Я не знаю, чего ты ожидаешь от меня, но в данный момент злость — это все, что я могу предложить.

С горящими глазами он вскочил на ноги и крепко прижал меня к себе. Его губы впились в мои, дикие, как океан рядом с нами. И с такой же легкостью он мог унести меня прочь.

Кровь шумела у меня в ушах, каждый удар сердца предупреждал меня о том, что надо вырваться от него, но мои предательские руки обвились вокруг его шеи.

— Эфраим, мы не можем, — задыхалась я. — Проклятие.

— К черту это проклятие, — пророкотал его голос, рваный и задыхающийся. — Будь здесь. Будь здесь. В этом моменте. Со мной.

Я встретилась с его глазами, изучая крупинки золота в море изумрудов. Редкая уязвимость смотрела на меня в ответ. Холодный ветер с океана развевал мои волосы по лицу.

— Я знаю, что тебе хотелось бы сделать вид, —

сказал он, — что ты можешь оставаться такой же отстраненной и бесчувственной, какой ты была последние два года. Но мы не призраки, Уитни.

— Нет? — я изо всех сил старалась выдержать интенсивность его взгляда. — Тогда кто же мы?

Он обхватил мои щеки ладонями.

— Прежде чем закончится этот год, ты хорошо узнаешь, насколько мы живы. — Он нежно поцеловал меня в лоб, а затем отпустил.

Так много слов вертелось у меня на языке. Столько всего хотелось сказать.

Я скучала по тебе.

Я мечтала о тебе.

Я все еще отчаянно люблю тебя.

— Я нашла еще одно письмо, — прошептала я.

Его глаза смягчились, а губы приподнялись в уголке, показав красивую ямочку.

— От Алистера?

— Нет, — ответила я, крепко обхватив себя руками. — Эта старое письмо. Оно было в картине у моей спальни, за свадебным портретом Уильяма и Джулии.

— Я воздержусь от вопросов о том, как ты его обнаружила. Что там было написано?

— Это было извинение. От Уильяма, адресованное Джулии. Он совершил нечто непростительное.

Эфраим пожал плечами.

— Мы знаем, что у них все сложилось. У них были дети, они состарились и умерли с разницей в несколько дней. О чем еще можно просить?

— Кто-то или что-то хотело, чтобы я нашла письмо. — Мои зубы начали стучать. — Я думаю, это связано с проклятием.

Он покачал головой.

— Хватит об этом пока. Давай отведем тебя домой. Ты замерзла.

Я вложила свою холодную руку в его теплую.

— Не могу поверить, что ты, такая вечно замерзающая, вышла сюда без обуви и куртки.

— Роза сказала, что нет времени.

Эфраим сделал шаг, потом отпрыгнул назад, как будто его ужалили.

Я задохнулась, когда ярко-красная капля крови упала на песок.

Он поднял ногу и повернулся, чтобы посмотреть.

— Это осколок стекла, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Пошарив в кармашке на задней стороне леггинсов, я достала пластырь, который дала мне Роза. И протянула его.

— Роза прислала это вместе со мной.

Он усмехнулся.

— Конечно, прислала.

Я опустилась на колени и осмотрела ногу.

— Стекло все еще торчит из раны. Не думаю, что оно глубоко.

— Вытащи его.

— Ты уверен?

— Бесспорно.

Я придвинулась ближе и осторожно взяла осколок двумя пальцами. Чувствуя легкую тошноту, я быстро и сильно потянула за него.

Он вздрогнул.

— Прости.

— Нет необходимости в извинениях.

— Порез не слишком сильный. Тебе повезло.