Про деда Игната
Шрифт:
Подошли они к реке, сели. Слышит Игнат, как в тишине бьется сердце Ульяны или его собственное, положил ее голову к себе на плечо, посмотрел сверху-вниз, вздохнул и спросил только:
– Ну, Ульяна?!
Солнце только-только в небе тропинку нащупывало, когда они вернулись. Ульяна в дом, а Игнат велосипед у ограды поставил. Но сам в избу не пошел, сел на крыльцо мастерской. Знает, что и Ульяна не спит, смотрит в окно, как тают в голубом небе звезды, будто и не было ночи. Прислушался он к тому, как все просыпается. Коровы об этом мычат, машины ворчат, что рано их подняли. Радостно
Вон и Валентина на крыльцо вылетела, как следует не умылась еще, боится, чт"" пропустит мечту свою. Окликнул ее дед Игнат да на велосипед, что у ограды оставил, показывает. Валентина глазам не верит. Хоть и не такой блестящий и новенький, но и на нем можно ветром промчаться!
– Бери, бери,- говорит Игнат,- он у нас в сарае сколько пролежал, никому не нужен был, тебе в самое время...
Хватила его Валентина, с трудом на дорогу вывела, оттолкнулась и... поехала. Робко едет, боится, но недаром он ей по ночам снился - все смелее и смелее закрутились педали и скрылась она на другом конце деревни.
Дед Игнат сидит, глаза закрыл, о чем-то своем думает.
– Гхм-м,- услышал он прямо над собой.
– А, Макар, ну как спал?
Сел Макар рядом, бумагу достал, свернул самокрутку, набил ее, раскурил, а потом тихо так ответил?
– Разве уснешь!
– Снова помолчал.- Ты его... кому делал?
– Да, вон,- ответил Игнат, показывая на Валентину, которая лихо мчалась с одного конца на другой, не обращая ни на кого внмания, только вперед, только вперед...
– Хотел я его у тебя попросить, надо бы мне еще в одно место съездить да, видно, всему свое время...вздохнул Макар. Снова помолчал, а потом вдруг вспомнил.- Послушай, я тебе новый принесу, у внука возьму, может сделаешь другой, а!
Посмотрел на него дед Игнат, усмехнулся... Вот у тебя Макар, сколько детей,- все твои и все рааные. Ты говоришь без патенту я работаю, без науки. Дети они тоже без науки и без патенту. Любишь - вот и дети.
И всегда разные. Повторить нельзя. Вот и я... не могу.
ДЕД ИГНАТ И НЕЧИСТАЯ СИЛА
Слухи о нечистой силе дошли и до деда Игната. Но он сначала не обращал на них никакого внимания. Мало ли что бабы придумать могут: одна вечером серое облачко видела, другая - уханье услышала,- им больше ничего и не надо, только бы поговорить. Но вот пришел к нему Макар,- он только из города вернулся,сел на крыльце мастерской и, глядя вдаль, спросил; "Что делать-то будешь?",- дед Игнат рассердился.
– И ты туда же, вместе с бабами... "Нечистая сила!" Вот ты бы мне лучше ответил, кто это на мою голову комиссию из города прислал? Молчишь? "Говорят, вы солнце изобрели?" А где ваши коромысла-самоходки? Почему бы ваши изобретения не запатентовать?"...
– А ты что?
– усмехнулся Макар.
– Что? Что? Дурачком смотрю. Как я буду их патентовать, если и сам не знаю, как сделал. "Ненаучные" мои изобретения, правильно ты говорил, значит, пусть они здесь, в нашем селе и остаются, как значит
– Э! Вспомнил. Это какие времена были? Тогда условия, может, не те были. А теперь для них самое время пришло.
– Это в каком же смысле?
– удивился Игнат. Хоть и знал он, что Макар любит поперек выступать, но такого все же не ожидал.
– В таком смысле, что воздух тракторами задымили. Дороги проложили. Теперь через лес никто и не ходит, все по дороге автобусом норовят. Ни одной тропинки не видно. Самое время лешему появиться...
Дед Игнат сначала не заметил, что Макар хитрит.
– Ишь ты, какой у нас,- по-твоему, чем лучше люди будут жить, тем лучше для нечистой силы...
– А как же,- по-прежнему невозмутимо подхватил Макар,- вон, Нюрка-почтальонша, что их увидела...
– Нашел, кого слушать. Нюрку-почтальоншу! Да она такое придумает. Не знаешь, что ли?
– А уборщица в ремонтной мастерской, слышал?...
– И слушать не хочу,- отрезал дед Игнат.
– А зря,- как-то странно прищурившись, заметил Макар,- сдается мне, что это для тебя дело,- тут он взглянул на Игната, но продолжать не стал.Ладно... вон стадо гонят, пойду встречать.
Заскрипели ворота, хозяйки ласково зазывали коров, гремели ведра, а дед Игнат все никак не мог вставить будильник в самовар Алевтины так, чтобы и красиво и удобно было. Чтобы кран сам открывался по звонку, когда ее необъятное семейство на работу собирается.
Некогда думать деду Игнату про нечистую силу, но все равно время от времени бурчит что-то про себя, вспоминая значительное лицо Макара и его последние слова: "Сдается мне, что это для тебя дело..." Чего он хотел этим сказать?
Ульяна прервала его размышления. Ворвалась сердитая, нетерпеливая.
– А ну-ка, бросай свои самовары, иди корову искать, не пришла опять.
– Как не пришла? Приемник-то правильные позывные дает или нет?
– Правильные или неправильные, а только нет ее. Идя, пока не поздно. Пастух говорит, что он стадо у болота пас.
Дед Игнат вздохнул. Вечереет. Кости ломить от сырости начнет, но делать нечего. И приемник упрямой Корове не помог. Опять, наверно, сбросила, чтоб не мешал. Надо что-то другое придумывать.
Прихватил он с собой "ловушку", компас, который сам смастерил, чтобы он и расстояние заодно указывал, и голоса улавливал, и пошел прямиком к болоту.
Идет и ворчит Игнат, думает, какую бы управу придумать на строптивую Маньку, с которой он уже не один год мучается. Уж такая вредная корова, спасу нет! Даже техника не помогает. И уж почему Ульяна другую не хочет? То ли потому, что это все от той Маньки, что ей мать на свадьбу подарила... А может, потому, что у самой характер такой. Другая ей не придется так по сердцу.