Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие
Шрифт:
Бай-бай
Динго
Воды побольше берите. Без воды таблетки колом в горле встают
Лимон
На той стороне встретимся
***
... Распечатка закрытого чата, анонимно созданного в «глубоком» интернете(*), подошла к концу, оставляя после себя опустошение и злобу от собственного бессилия. Каждый молчал о своём, смутно соображая, что могло сподвигнуть обычных школьников 8 и 9 классов на акт группового самоубийства.
Чего
— Швец! — начальство изогнуло кустистую бровь. — Слушаю!
— А чего сразу я? — зябко передёрнул плечами призрак, словно его в чём-то обвиняли. — В мои времена такого не было. Во всяком случае, я не слышал. Вешались, конечно, вены в ванной резали, топились, но не стадно. И всегда причины имелись, пусть и самые тупые.
Председательствующий за столом Фрол Карпович выразительно хмыкнул, переключаясь на второго подчинённого.
— Иванов?
С ответом инспектор не спешил. Он как раз пролистывал копии материалов дела, с грустью посматривая на цветные детские фотографии. Профессионально фиксировал имена, даты, адреса, кратенькие описания привычек. Искал неявные параллели в известных фактах.
— Не похоже на настоящее желание умереть, — соображения излагались нехотя, будто выдавливались из души наружу. — Скорее, игра в смерть. Попробовать запретное. Понарошку... Оставленные записки никакой информации о причинах суицида не несут. «Прощайте», «Я устал», «Надеюсь, там лучше», — Серёга по памяти процитировал предсмертные послания, — последний вообще ничего не написал... Из всей группы могу выделить двоих, так называемых, заводил: Лимона и Звёздочку. Подробно изучить бумаги я не успел, но вот анкеты Звёздочки что-то не вижу. Более того, чат неполный. В документах только финальная часть. А где предыстория? Как они познакомились, почему выбрали именно таблетки, а не популярные прыжки с высоток? Последнее надёжней. Под присмотром товарищей и не захочешь, а сиганёшь, чтобы не застыдили.
У Сергея имелось ещё много вопросов, но, прежде чем их озвучивать, требовалось потратить час, а то и два на плотное изучение материалов дела. Наверняка там полно разнообразнейших нюансов, есть анализы из лаборатории по применённым лекарственным средствам, присутствуют заключения патологоанатомов, показания домочадцев и прочих свидетелей. Возможно, присутствуют и частичные ответы.
Пока же шеф ограничился краткой вводной да пачкой ксерокопий с первичных материалов, впопыхах доставленных доверенными людьми прямиком из полиции.
Ну да, когда бы им подробно разбираться, если отравившихся подростков обнаружили сегодня утром? Все на ушах носятся. Кто опрашивает шокированную родню, кто пишет справки для проверяющих, а кто-то огребает по полной программе за отсутствие эффективной профилактики самоубийств в общем и, в семьях ушедших из жизни, в частности.
У нас это любят — стрелочников с виновными назначать.
Событие относилось к категории резонансных. О нём трубили в новостях, экстренно созывались пресс-конференции, невнятно запугивались обыватели. Особо ушлые медийные персоны уже вещали о необходимости новых запретов, настаивали на создании дополнительных госпрограмм, призванных что-то там провести, расширить, устроить и, всенепременно, ввести дополнительную отчётность.
Инспектор тоже размышлял на эту тему, не находя адекватного выхода из ситуации.
К сожалению, вразумительных методичек или инструкций
На любой запрет подростки отвечают новым непослушанием, бунтом, сплачиваются против старших, ошибочно противопоставляя себя всему миру. Войдя в гормонально-эмоциональный пик, пытаются всеми способами «проучить» деспотичных взрослых, чтобы они больше соответствовали их эгоцентричной картине мира, больше уважали в них самобытную личность.
Реже — концентрируются на внутренних переживаниях, возводя личные трагедии и проблемы в галактические масштабы. Обиженно отказываются общаться, упиваются жалостью к себе, полностью отдаваясь надуманным страданиям.
Как итог всех этих бурлений — отдельные индивидуумы искренне начинают полагать, что всему миру без них будет очень плохо или что смерть решит все проблемы. Про то, чего они лишаются, убегая от будущего, думать никто не хочет.
Хрен его знает, как со всем этим разбираться по уму... Разъяснять, разъяснять и разъяснять, не скатываясь в назидательный нудёж. И служить детям опорой, а не надзирателем. Но в теории все сильны...
— Толково, — кивнул шеф. — Выживший есть. Кличка «Динго». Забоялся таблетки пить. Мальчонка тринадцати лет. С допроса показал, что это мракобесие интернетное по школе с осени гуляет. Поначалу обсуждали, зубоскалили. После надоело, понемногу начали отсеиваться. Тогда новый чат появился, для особо упорных. Потом ещё новый... Детишки, самые настырные, втянулись. Никто никого в жизни не видывал. Тайно общались, под кличками. Результат вам ведом. Все померли, кроме Динго. Малец сам в полицию явился, когда новости по телевизору поглядел. Не убоялся гнева родительского... Со Звёздочкой тоже мутно — ни слуху, ни духу. Затем вас и собрал. Подозрительно мне.
Антон, не спрашивая разрешения руководства, встал, прошёлся по кабинету, напряжённо потирая виски.
— На ребячьей скрытности играл, сволочь... В подростковом возрасте у каждого тайн больше, чем в секретных архивах Службы Внешней Разведки. От родителей, от своих, от самих себя... Хочется быть взрослее, умнее, кажется, что жизнь постиг от «А» до «Я» и нет в ней ничего хорошего, — призрак до хруста сжал кулаки. — По себе сужу. Я из дома тоже убегал, думал, что меня никто не понимает и никому я не нужен. На чужих дачах ночевал, считал, что взрослый. Нашли через приятелей — по глупости к ним обедать ходил, когда деньги закончились. Крику потом было… В детскую комнату хотели поставить на учёт. Мать вымолила, чтобы биографию не портили... Разрешите с документами подробнее ознакомиться?
Хмуро покосившись на пухлую папку, в которой уместился целый ворох человеческих судеб, боярин, перевёл взгляд на Швеца, после на Иванова.
— Вникайте. Только не скребитесь, аки мыши. Да языки в узде держите. У меня и иные дела имеются, тишины требующие.
1611 год. Начало июня
Король Сигизмунд III под Смоленском застрял крепко. Умелый воевода Шеин, умнейший человечище, связывал польские войска похлеще, чем сеть рыбу.