Про шакалов и волков
Шрифт:
Полина всхлипнула:
— Да какие наклонности! Зоя не была никакой криминальной… вы не так все понимаете…
— Хорошо. Мальчика не коснулось, по вашему мнению, влияние тетки, почему же он вдруг, ни с того ни с сего, вошел в террористическую группу, взял в руки оружие?
— Я не знаю! Этого я понять не могу, Илюша — прекрасный, отзывчивый человек, работящий и… — Она замолчала, закрывшись руками.
Хваткий сочувственно протянул ей салфетку.
Плачущее лицо женщины, утирающейся салфеткой, взяли максимально крупно, чтобы зритель в полной мере мог насладиться трагедией семьи Миусовых, невольным
Когда Грунов ворвался в актовый зал вместе с подоспевшими на выстрел и крики «чужаками», он застал Весела и Кильку, связывавших шнуром от гардин безоружного Аркана.
— Химкомбинат! — выкрикивал, хохоча и извиваясь в истерике, Четвертый.
— Я! Я, без пяти минут кандидат наук, работаю на химкомбинате за семнадцать пятьсот! Я! Я жру «доширак» и кефир! Пломбир он жрал, лимита немытая! Пломбир!
Пал-Пал подбежал и слегка ударил ребром ладони по шее выворачивающегося из рук Волков Аркана. Четвертый мгновенно потерял сознание. После этого главарь подошел к мертвому Депутату, внимательно посмотрел на него и, теребя подбородок и дергая носом, скакнул к Петруччо. Тот стоял рядом с автоматом в дрожащих руках, нацеленным на заложников.
— Вы все испортили, звереныши, — прошипел ему Пал-Пал в ярости. — Ни один заложник не должен был умереть. Ни единый! Разве не с этого мы начинали каждый раз, собираясь стаей?
Петруччо, у которого предательски затряслись губы, прошептал в ответ:
— Вы бросили нас, Отец. Вы… обманули. У нас не было с вами связи и… все с самого начала пошло не так.
— Ах, не так?! Не так?! — заорал Грунов, но тут же, бросив взгляд на людей, в молчании сгрудившихся у сцены, перешел на шепот:
— Птенцов по осени считают. Волчат, как видно, тоже…
Петруччо с ужасом посмотрел в черные глаза Отца, в которых лживую отеческую любовь вытеснило неприкрытое, истовое презрение.
Грунов отошел от Петруччо, духовные терзания которого нисколько не трогали террориста, и приказал Первому и Третьему вынести связанного бесчувственного Аркана и положить под лестницей на первом этаже. Затем то же проделать с убитым депутатом.
— Что Борис? — спросил Пал-Пал у «чужака», прочесавшего подвал и теперь ждущего распоряжений от командира у входа в актовый зал.
— У врача. Был оглушен и связан русским копом. Он уже в порядке.
— Ася?
— А вот с ней плохо. Много крови потеряно и… словом, Джонни настаивает на больнице.
— Пусть настаивает водку на кедровых орешках! — процедил главарь и отдал распоряжение следить в оба за русскими мальчишками и в случае нужды открывать по ним огонь на поражение.
— Нам нужно продержаться совсем недолго. Деньги уже пошли на счет, помни об этом и вдохновляйся грядущим раем, — шепнул он парню, растерянно хлопающему голубыми круглыми глазищами. — Помни! — потрепал он своего бойца по плечу.
Ободренный шефом, «чужак» поправил бандану и перехватил поудобнее автомат. Пал-Пал вызвал в зал второго «чужака», изгнанного Волками. Тот оставил медпункт и стремительно поднялся на второй этаж, чтобы встать у разбитой двери рядом со своим товарищем.
Петруччо спиной чувствовал, сколько ненависти исходит от них и, прикрыв глаза, силился молиться. Ничего, кроме «Господи помилуй», на ум не шло, и он беззвучно просил милости у Бога и поминал бабушку, которая только и могла заступиться на том свете за своего глупого, пропащего внука. Хоть Петр Изотов и пытался верить в «долготерпеливого и многомилостивого» христианского Бога, но отдавал главенство излюбленному человеческому закону справедливости. А по нему-то выходило, что получить пулю в затылок — меньшее из возможных зол для Петруччо и других Волков.
Грунов испытывал подъем: «Все получится. Все в конечном итоге получится лучшим образом! Переводы… скорее бы провели деньги. А пока — решить вопрос с крышей. Мента же оставим на десерт». Пал-Пал ухмыльнулся и, выйдя из зала, достал небольшую рацию из внутреннего кармана пиджака. Людей, с которыми он должен был связываться в городе, не должны засечь через сотовых операторов. Конечно, радиоканал в конечном итоге также отследят. Но к тому времени Грунов планировал решить основные вопросы. На радиовызов Пал-Пала тут же откликнулись. Грунов был краток.
— Готово? Укусила за палец?! — Пал-Пал расхохотался. — Бойкая боевая подруга у нашего Рэмбо. Что ж, хвалю за оперативность.
Выслушав короткий ответ, снова рассмеялся:
— Конечно, справедливо! Как говорят в России: свои люди — сочтемся. Эх ты, коренной русак… Да рассчитаемся, говорю!
И Пал-Пал в прекрасном расположении духа помчался на первый этаж.
— Хорошие новости, господа! Спасибо за службу! — крикнул он охранникам, дежурящим у окон с оружием. Те приветственно вскинули руки в сторону главаря и обменялись многозначительными улыбками. Грунов же юркнул в маленькую аудиторию для семинаров, в которой находился его сын, отслеживая нужную информацию на припрятанном лэптопе. Отличную информацию! Четыре транша поступили на нужный счет. Удостоверившись, что все снова заработало по выверенному плану, террорист прикрутил к своему «кольту» глушитель и споро поднялся на третий этаж: ежедневные тренировки держали немолодого бодигарда в отличной физической форме.
Грунов проследовал в правое крыло и включил свет в маленьком коридорчике, заканчивающемся тупиком, в котором находилась лестница на крышу. А точнее, в низенькую мансарду с маленькими окнами, у которых неотлучно находились два снайпера-американца.
— Привет моим элитным частям! — по-английски сказал Грунов обернувшимся на шум боевикам. — Отличные новости! Спектакль идет к концу. Давайте, по одному спускайтесь за премией. Фил, за мной! А ты будь начеку, Найджел.
Скуластый здоровяк с доверчивой улыбкой, обнажившей все тридцать два отборных зуба в его необъятном рту, поднялся, оставив снайперскую винтовку на месте.
— Вперед, парень, вперед! — подбодрил его Грунов.
— Э-э, подожди меня, старика, не несись сломя голову, — крикнул Пал-Пал снайперу, спрыгнувшему с лесенки на пол третьего этажа. — Лучше посмотри внимательней налево, сейчас откроется роскошный вид на наших дорогих гостей, — балагурил главарь и, едва Фил с интересом вытянул голову, ожидая увидеть за поворотом нечто интересное, выстрелил ему в голову из пистолета с глушителем. Снайпер упал ничком вперед. Пал-Пал, подойдя к нему, выстрелил еще раз. Затем он вернулся к лесенке и, взобравшись по ней, открыл люк. Не поднимаясь на крышу, крикнул: