Проблема с вечностью
Шрифт:
– Ты?
Я обернулась на голос и поискала глазами, кто бы это мог быть, а потом увидела ее. Девушку из класса риторики. Девушку, которая прикасалась к Райдеру так, словно это было в порядке вещей и он не имел ничего против.
– Это ты. – Ее карие глаза сузились. – Я бы хотела ошибиться, но это действительно ты.
Краем глаза я увидела, как девочка с косичками, которая вчера сказала мне: «Привет», остановилась в нескольких шагах от нас, поглядывая на шкафчик, у которого стояла моя собеседница. Потом «Косички» попятились и дали деру.
О,
Девушка поджала глянцевые розовые губы.
– Ты ведь не догадываешься, кто я, не так ли?
Медленно, я покачала головой.
– А я знаю, кто ты, и не потому, что ты в моем классе риторики. Я просто не могу поверить, что это ты, – продолжала она. – Думаю, тебе давно уже пора сдохнуть или что-то в этом роде.
Сердце ушло в пятки. Второй день в школе, а я уже получаю смертельные угрозы?
Ремень потертой оливково-зеленой сумки-почтальонки чуть соскользнул с ее плеча.
– Чтобы ты знала, я – девушка Райдера, – решительно произнесла она.
Ого.
Ого.
Что ж, тогда это объясняет характер прикосновений.
В груди родилось странное ощущение. Не то чтобы разочарование. Скорее, признание факта. Конечно, я догадалась обо всем еще вчера, когда увидела, как они заходят в класс. Да, он красавец. И девушка ослепительна. Они великолепно смотрелись вместе, и это понимала даже я, не имевшая никакого опыта в амурных делах. Но я же смотрела телевизор. Читала книги. Дружила с Эйнсли. Я понимала, что отношения Райдера с этой девушкой вполне закономерны.
Она придирчиво оглядывала меня, словно пыталась что-то понять.
– Он говорил…
– Что тут происходит? – Откуда ни возьмись, рядом с девушкой нарисовался Джейден.
При ближайшем рассмотрении он выглядел моложе меня и этой девушки. Может, он в девятом или десятом классе? Его глаза, такие же светло-зеленые, как у Гектора, не казались воспаленными, как вчера, когда мы столкнулись в коридоре.
Девушка посмотрела на него сверху вниз с не меньшим удивлением, чем я.
– Чего тебе?
– Не будь puta, [7] Пейдж. – Зеленые глаза закатились, но губы дернулись в ухмылке, когда он протянул руку и потянул ее за пышную косу. – Кто ты сегодня? Китнисс [8] из гетто?
Она выдернула косу из его рук.
– Ты даже не знаешь, кто такая Китнисс, ты, мелкий панк. Наверное, думаешь, что «Голодные игры» – это то, что бывает после того, как ты нанюхаешься.
Хм.
– Похоже на правду. – Джейден подмигнул мне и лукаво улыбнулся. – А я тебя знаю. Мы вчера столкнулись в коридоре. – Он помолчал. – И я видел, как вы болтали с Райдером после уроков – там, на парковке.
7
Шлюха (исп.).
8
Эвердин, Китнисс– вымышленный персонаж в трилогии книг Сьюзен Коллинз «Голодные игры».
Мой взгляд метнулся к девушке, которую звали Пейдж. В ее глазах застыл лед.
– Ты немая или как? Ты не сказала мне ни слова, – бросила она.
Знала бы ты, насколько я немая.
Брови Джейдена сошлись на переносице, когда он взглянул на нее.
– Глупый вопрос, Пейдж. Говорю же, я видел, как она разговаривала с Райдером.
– Знаешь, что? – Лицо девушки сморщилось, но даже это не испортило ее красоты. Она повернулась к нему и уперлась руками в бедра. – Мальчик, тебе своего дерьма не расхлебать, так что не лезь еще и в чужое.
Он склонил голову набок.
– Смелые речи цыпочки, которая всегда сует нос в мои дела.
Они явно увлеклись выяснением отношений, и, пока эти двое грызлись – похоже, не в первый и не в последний раз, – я повернулась и незаметно влилась в поток учащихся.
Ты немая?
Мои щеки горели, когда я добрела до своего класса, и смущение быстро переросло в злость – в основном на себя. Я могла бы сказать ей что-нибудь, что угодно, вместо того чтобы стоять истуканом, словно у меня и впрямь нет языка.
И, боже. Она – девушка Райдера. Я не ошиблась. Девушка, которая спросила, не немая ли я, девушка, рядом с которой я выглядела полным лузером, – его девушка.
Мне хотелось биться головой о парту.
Немая.
Видит Бог, как я ненавидела это слово.
Все считали меня немой – мисс Бекки и мистер Генри, социальные работники, тетки из опеки. Даже Карл думал так поначалу, когда они с Розой впервые увидели меня. Только Райдер знал, что это не так. Что я умею говорить и говорю не хуже других.
Но сегодня я промолчала.
Доктор Тафт как-то произнес мудреную фразу, объясняя, почему я так долго не разговаривала – посттравматический синдром, сказал он, после всего… всего, что я испытала в раннем детстве. Половину наших занятий мы посвятили выработке механизмов адаптации и восстановлению речи.
Столько сил ушло у меня на то, чтобы прийти к сегодняшнему дню, когда я поняла, что мне больше не нужны сеансы психотерапии, и надо же – всего несколько минут отбросили меня на двадцать шагов назад. Я снова почувствовала себя Мэллори в пять лет, потом в десять, в тринадцать – Мэллори, которая ничего не умела и ничего не говорила. Мэллори, которая всегда предпочитала отмалчиваться, потому что ей казалось, что это самый безопасный путь.
Я ненавидела это чувство.
Я крепко, до боли в пальцах сжала авторучку. Слезы разочарования обжигали горло, и я никак не могла сосредоточиться на уроке химии, и еще труднее было не поддаться эмоциям, особенно когда до меня дошло, что я опять сижу на «галерке».
Не привлекая к себе внимания.
Кейра повернулась ко мне, как только уселась за парту в классе английского.
– Слушай. У меня к тебе очень странный вопрос.
Застигнутая врасплох, я захлопала ресницами, и в животе разлилась пустота. Неужели она тоже хочет спросить, не немая ли я?