Пробудить бога
Шрифт:
Побелевшие губы пленника дрогнули.
— Ро… кот… — прошептал он и протянул руку.
Все барьеры пали. Приняв его жест за угрозу, я бросился на него, вырвал крюки, державшие цепи, и вцепился клыками в горло. Рывок отнял у меня последние силы, но каким наслаждением было дать себе, наконец, волю!
Не прошло и мгновения, как меня вдруг отбросило назад. Над сползшим на землю пленником задрожал голубой купол, и запах, манивший до сумасшествия, тут же исчез. Разочарованно взвыв, я отполз к ближайшему черногубому, ткнулся мордой в его окровавленные останки и отрубился.
Глава 31.
Пульсирующая боль в боку заставила поморщиться. Было ощущение, что кто–то раз за разом вонзал в меня острое лезвие. Я разлепил веки и не поверил своим глазам: надо мной склонился зенол с копьем, он осторожно тыкал в меня остро наточенным наконечником, причем не в кольчугу, а в дырку на ней, и с опаской отступал.
— Охренел? — возмутился я. Ладонь сама собой потянулась к рукояти меча.
— Полегче, Рокот, полегче, — раздался в стороне знакомый голос.
В поле зрения появился старейшина Ормин. Напряженно глядя на меня, он опустился на корточки и спросил:
— Ты как?
— Нормально, а что?
— Ну… Говорят, ты был зверем.
— Еще каким, — послышался веселый голос.
Я повернул голову, чтобы увидеть говорившего, и невольно поморщился. Тело занемело и почти отказывалось слушаться. Что за фигня, где я вообще? И тут на глаза попался сталагмит в виде руки с вытянутым пальцем. События минувшей ночи яркими всполохами высветились в сознании, и я вспомнил все.
Сейчас грот выглядел совсем иначе. Это место правильнее было бы назвать залом подземного дворца. То, что ночью глаза волка приняли за ледяные глыбы, представляло собой ряд грубых дорических колонн. Они возвышались по всему периметру и упирались в арочные основания купола–зонтика. А то, что ночью я посчитал нагромождением деревяшек, оказалось мебелью — ветхой, древней, но все же достаточно добротной. Вдоль стен стояли шкафы, стеллажи, наполненные пожелтевшими свитками, какие–то тумбы, стол и даже несколько кресел. Н-да, как же обманчиво звериное зрение.
— Ну ты выдал, Димыч!
Я встал и обернулся на голос — покачивая головой, ко мне шел Лекс.
— Лешка, бро!
Мы обнялись, потом он отстранился и с опаской посмотрел на меня.
— Ты точно в порядке? Волком не обернешься?
Меня словно громом ударило.
— Блин, Лех, я что, тебя убил?!
— Было дело.
— Твою ж мать…
Но он великодушно махнул рукой.
— Да ладно, не переживай. Если бы не ты, меня бы эти гады замочили, причем до смерти, — он мотнул головой на все еще лежавшие на земле растерзанные тела зенолов. — Уж им бы Метка точно не помешала. Как же вовремя ты появился. Я, если честно, думал, все, каюк.
— Диогена благодари, он обнаружил твой колпак, когда мы тебя искали.
— Вот молодец! А почему ты зверем стал? — не унимался Лекс. — Это умение люмена?
— Вспомни Аленушку, поймешь.
Лехины глаза расширились, он хлопнул белесыми ресницами и расхохотался.
— Ох, блин, я и думать о ней забыл. С тех пор, значит? Ну круто, че.
— Как сказать, — ухмыльнулся я.
Подошедший Ормин тронул меня за плечо и указал на деревянное кресло.
— Присядь, Рокот. И ты, Лекс. Пока мы здесь все обследуем, не худо бы подлатать вашу броню, смотреть на нее больно, сито, а не кольчуга, — старейшина обернулся
Кроме нас троих в пещере находилось еще пятеро зенолов. Они с интересом заглядывали в шкафы и читали сложенные повсюду старые свитки. Один из них, широкоплечий, с серебряными наручами от локтя до запястья, услышав слова Ормина, подошел к нам.
— Без них никуда. Скидывайте амуницию, — велел он. — Сейчас все сделаю.
Я стянул кольчугу, сапоги и все остальное и свалил ему на руки. А Леха смущенно покачал головой.
— Сначала закончи с одеждой Рокота, ладно?
Широкоплечий кивнул, отошел в дальнюю часть пещеры и принялся раскладывать инструменты. Мы с Лехой сели в кресла, Ормин устроился напротив и заговорил:
— Когда вчера вечером прибежала испуганная Сальванка и сказала, что ты превратился в зверя, я, если честно, ей не поверил. Детская фантазия, она такая, а тем более у моей девочки. Но с ней каким–то образом оказался твой филин. Поэтому я, взяв на всякий случай несколько воинов, загрузился на Ламуса и прилетел сюда. В яме тебя не было, но от нее шли волчьи следы. По ним мы нашли пещеру, пришли сюда, а тут такое… Объясните, откуда вы вообще взялись? — Ормин повернулся к Лехе. — Рокот, как я понял, тебя искал. Ну, а ты–то как здесь очутился?
Тот пожал плечами:
— К вам возвращался. Ты же обещал представить мне жилье в селении.
Раненый глаз старейшины слегка дернулся.
— Рад это слышать. Ты, Лекс, избранник Дагданы, и должен остаться с нами. Вот только с домом в деревне придется подождать, сейчас мы сами вынуждены ютиться в пещерах.
— Это еще почему? — Лешка в недоумении тряхнул лохмами.
Ормин посмотрел испытывающим взглядом и, нахмурившись, произнес:
— Кое–что случилось, и, быть может, нам как раз понадобится ваша помощь.
О чем–то подобном упоминала вчера Сальвана.
— А подробнее? — потребовал я.
Старейшина поудобнее расположился в кресле и неторопливо начал:
— После вашего ухода, странники, произошло много неприятных событий. Буквально сразу в селение вернулся помощник Кархума, Архом. По правде сказать, он никогда не отличался добротой и великодушием, поэтому мне не нравился. Но выбора не было, зенолам никак нельзя без шамана, и мы устроили праздник наречения. Все начиналось нормально, ничего не предвещало беды. Я лично вручил Архому шаманский диск, он благодарил всех за доверие, а приглашенным на торжество Горным Великанам, среди которых был и вождь Диррон, в знак дружбы и признательности подарил нашейные украшения, расцвеченные разными красками, как раз такими, как им нравится. А затем… — Ормин сдвинул брови, — затем речь Архома резко изменилась. Он обвинил Кархума, меня, да почти всех зенолов в предательстве. Стал рассказывать об идеях Великого Мерхема, говорить о том, что мы не чтим текущую в наших жилах кровь Дагданы, дочери проклятых колдунов. Что мы должны возродить силу Ворожена и не просто жить в горах Безмолвия, а править на всем Синеусе. Кто–то его поддержал, но в основном народ стал возмущаться, требовать заточения нового шамана — наше племя мирное, война нам не нужна. Еще чуть–чуть, и Архом был бы схвачен, но тут случилось нечто невероятное. Горные Великаны, точно послушные цепные псы, бросились по его приказу на недовольных.