Пробуждение барса
Шрифт:
Саакадзе сумрачно посмотрел на речную зыбь.
— Ты, Папуна, самый близкий мне друг, должен понять. Если открыто пойду, никогда не достигну цели. Кто допустит? Шах? Русийский царь? Даже султан нашему царю и светлейшим в таком деле поможет. Азнауры одним князьям страшны. Такую борьбу шах с удовольствием поддержит. А потом видно будет…
Папуна, махнув рукой, придвинул к себе бурдюк.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Жгучие кольца волос, ароматные руки, манящие звезды глаз…
Сверкая зубами, Дато сознался в ошибке, приняв мышиный шорох за осторожные шаги соперника.
Польщенная ревностью азнаура, Хорешани поделилась воспоминанием: ключ от этой заброшенной башни, такой удобной для тайных встреч, найден еще год назад у наружной стены в зарослях сочной ежевики и, по совету мамки, как предвестник счастья, хранится в тайне. Теперь видно, какое счастье дожидаться в затхлой башне возвращения возлюбленного, бесстрашного охотника на мышей…
А вечером Дато уверял:
— Дорогой Баака, случайно вышло, знакомые шаги услышал… Шадиман хитрость в цаги прячет. Давно изучаю — он в стене башни исчез, значит — тайный ход к царице…
— Дато, приказываю близко к башне не подходить… Зачем залез? Смеешься? Все равно сегодня окно башни исчезнет, а ключ от нее потеряет значение.
— Клянусь без твоего разрешения больше не входить в башню, только не трогай окна, кто-то в счастье ключа верит… Да, Орбелиани этот ключ принес счастье… Но «змеиному» князю не удастся убрать Нестан, пусть лучше не вызывает меня на откровенность…
Баака подумал: «Тарханная грамота, право свободного входа в Метехи, право целовать возлюбленную…» И, махнув рукой, поселил любимца в своих покоях. Безопаснее.
Дато ощутил вкус горячих губ Хорешани.
Хорешани, давно плененная красивым азнауром, прислонясь к каштану, смеялась и, слегка отталкивая буйную голову возлюбленного, защищалась новостями.
И Дато узнал о разгоревшейся войне двух гурий, Гульшари и Нестан, за сердце Луарсаба, узнал о внимании наследника к необыкновенной Нестан, темным золотом волос и изумрудами глаз похожей на пантеру…
И еще узнал о возмущении князя Газнели выбором Русудан:
— Лучше мертвой свою дочь увижу, чем за азнауром…
Дато, вздыхая, привлек Хорешани и, приняв клятву верности, целовал ее лукаво улыбающийся рот.
Шадиман сильно озабочен. Возможность потерять Русудан делала царя предприимчивым. Мариам может очутиться в монастыре, а Русудан… Любовь? Какая женщина променяет трон на ложе азнаура? Значит, ускорить свадьбу Саакадзе? Но пока он не возведен в князья, Нато не согласится, а уступить невозможно…
Шадиман стал внимательно вслушиваться в спор князей.
— Дать волю плебеям — всю Картли замутят… На майдане азнаурские
— Необходимо действовать, медлить опасно… У Качибадзе три семейства ушли — не мог удержать, хизани.
— Царю пожаловаться, он должен воспретить Саакадзе принимать беглых…
— Такого закона нет. Сами должны действовать, народ запугивать, пойманных под ярмом все лето гонять, больше не убегут.
— Саакадзе легко успокоить, но кому охота с Нугзаром ссориться?
— Может, Магаладзе подговорить, давно злобу имеют… Мераб клялся…
— Мераб клялся, а его месепе к Саакадзе через Лахинский лес бежали.
— Сорок азнауров объединились… Надо требовать у царя нового закона: лишнюю землю у азнауров отбирать, тогда бежать народу некуда.
— Главное — земля. Пока не страшно: скольких могут принять? Сто, двести семейств, не о том беспокоиться надо… Народ думать начал, прямая угроза князьям. Не будем медлить: царь на одного сердит, на всех доброе сердце выложит. Надо воспользоваться…
Среди приглашенных на именины царя отсутствовала только Русудан. Злоба росла:
— Да, да, пока сватать не пошлю, не приедет, от гордости за простого азнаура выходит… За простого? Да, да. Мариам не нужна мне, никогда не была нужна…
Мелькнуло белое платье Русудан, шум Арагви, колокольный звон. Царь отбросил шашку, залпом выпил рог вина, кулаком распахнул окно…
Телохранитель в третий раз несмело напомнил о просьбе князей. Царь обрадовался случаю сорвать на ком-нибудь свой гнев и, едва вошедшие князья начали говорить, яростно обрушился:
— Азнауры народ смущают? Кто смеет народом распоряжаться? Предоставляю князьям укротить азнауров. Можете всех уничтожить… Да, да, полководца черного волкам бросить, он глава, остальные… Да, да, убейте полководца, народ навсегда успокоится… Носте вам отдаю…
Не ожидавшие такой победы, князья смутились… Убить полководца, а Нугзар молчать будет?
— Сейчас Саакадзе нельзя трогать, Нугзар рядом, время полководца позже придет… а теперь землю необходимо отнять у азнауров, тогда народу некуда бежать.
— Отнять землю и отдать князьям? Все князьям отдать?! А князья оружие боятся со стен снять? Ничего не отниму, сами войной идите. Уже сказал: земля ваша будет. Знаю, боитесь Саакадзе; пока он жив, плохи ваши дела… Нугзара захватил, Ксанского Эристави, Мухран-батони, всех в кулак сжал, а друзья Шадимана ждут? Да, да, от царя только брать привыкли…
Князья пытались доказать невыгодность такой войны. Если народ на сторону азнауров перейдет, Картли в крови потонет. На мсахури можно положиться, но храбрость здесь опасна: людей перебьют, а кто работать будет? И так у князей мало глехи, рабов покупают, месепе в цене стали… Один выход — законом землю отобрать.