Пробуждение Дениса Анатольевича
Шрифт:
Невидимому ангелу Мисаилу не до шуток. Он обижается. Каких-то полчаса назад он меня практически уберег от катастрофы — в то время как истерик и паникер Рафаил своим алармом чуть не увлек меня в бездну.
И что же он, Мисаил, видит от меня вместо благодарности? Он видит, что теперь я следую советам перестраховщика Рафы.
Это чистая правда, но я не виноват: принимая решения, я должен исходить из конкретной ситуации. Полчаса назад прав был один, теперь я принимаю сторону другого. И вот
Потому что мне лучше не высовываться до самого часа «Икс». Мало ли кто меня может увидеть в кремлевском дворе. Мне еще повезло, что эти кремлевские секьюрити очень торопились и не обыскали мою сумку. Иначе я сидел бы сейчас совершенно в другом месте.
«Глупо, глупо, — бубнит у меня над ухом уязвленный Мисаил. — Ты законопатился здесь, как таракан в щели. Случись что, ты узнаешь об этом позже всех. А если встречу опять отодвинут?»
«Утихомирься ты, Мис. — Рафаил вальяжен и снисходителен. — Все будет в ажуре. Перенос встречи на высшем уровне есть дипломатический форс-мажор, а уж вторичный перенос — дипломатический нонсенс. Служба протокола больше этого не допустит. Бомба два раза в одну воронку не падает».
«А если падает? — с досадой шипит Мисаил. — А если все же перенесут? Рафа, не забудь, мы в России. Это страна чудес. Здесь теория вероятности не работает. Мне иногда кажется, здесь не работают даже ньютонова физика и евклидова геометрия».
«Если встречу перенесут, — усмехается Рафаил, — я готов трижды обозвать себя бесом. Идет?»
«И еще трижды кретином и трижды земляным червяком, — немедленно начинает торговаться Мисаил. — И я тогда становлюсь главным до конца операции… Ну же, соглашайся, чем ты рискуешь? Ты же у нас веришь в теорию вероятности и в Службу протокола!»
«Ладно, договорились, — отвечает Рафаил. — Но пока я главный, и прошу воздержаться от пререканий. Ты мешаешь нашему мальчику».
— Вы оба мне ничуть не мешаете, — говорит вслух наш мальчик, то есть я. — Все равно в компании веселей. Валяйте, пререкайтесь, сколько влезет, а я пока проверю боекомплект.
Я вынимаю из сумки свой талисман и разворачиваю мягкую ветошь.
У огнестрельного оружия — великая масса достоинств. Убойность, прицельность, компактность, кучность, скорострельность и тэ дэ. В разные годы мне пришлось соприкоснуться с самыми разными образцами, от английской штурмовой винтовки SA80 калибра 5,56 до девятимиллиметрового российского пистолета-пулемета «Кипарис».
Однако все эти ценные навыки для меня сейчас бесполезны.
Потому что ни одна современная армия не держит у себя на вооружении двухзарядных арбалетов.
16.00–17.15
Встреча с патриархом Московским и всея Руси
Будь у меня в руках карандаш, я бы его сломал. Но телефонную
— Значит, он улетел из страны по чужому паспорту? — спросил я у Генпрокурора, стараясь не выплеснуть на него сразу весь запас раздражения. Пара карандашей мне бы сейчас ох как пригодилась!
— Нет, господин президент, — бодро откликнулся мистер Ливингстон. — Насколько нам известно, по своему собственному.
— А почему, объясните, его не взяли в аэропорту? Почему при наличии ордера на арест он свободно прошел через погранконтроль? Он у нас разве Гарри Поттер? У него был плащ-невидимка?
Генпрокурор деликатно кашлянул в трубку.
— Строго говоря, ордер на арест еще не был выписан, — сообщил он мне. — Пока обвинение не сформулировано, мы можем только пригласить человека на беседу, в качестве свидетеля. Вот когда он трижды не явится, его можно доставлять приводом.
Нет, ну что за наивное создание! Чистый младенец в джунглях.
— И он, разумеется, будет ждать третьего раза у себя дома, — тяжело вздохнул я. — Ага. Щас! Джонатан… как вас там… Ричардович, вы ведь не первый день в Москве, пора бы, наконец, освоиться в нашей специфике. У нас же не Соединенное, блин, королевство! Когда к российскому бизнесмену проявляет интерес Генпрокуратура, только абсолютно невиновный человек или клинический идиот — что, в данном случае, примерно одно и то же — останется сидеть на месте. А человек с минимальными мозгами перво-наперво сделает что?
— Что? — все еще не доехал Генеральный младенец.
— Да то самое, что он и сделал! Удерет, естественно. Свалит в Лондон и уже оттуда будет разбираться, за что конкретно на него катят бочку. Я-то думал, вы догадаетесь прежде всего устроить засаду в «Шереметьево-2», а уж потом начать официальный розыск. Этот вредитель струсит, кинется на ближайший лондонский рейс, а вы его — хвать!.. Ну почему я должен учить вас азам профессии?
Не меньше пяти секунд телефонная трубка безмолвствовала: мистер Ливингстон усваивал полученную от меня информацию.
— Верно ли я понял вас, господин президент, — извиняющимся тоном спросил он у меня, — что проблемы господина Шкваркина с автоинспекцией — для нас не столько причина, сколько повод?
Упс! После долгих и мучительных экспериментов дитя, наконец, доперло, что в розетке живет электричество.
— Угадали. Молодцом! — похвалил я недотепу. — У нас, Джонатан Ричардович, правовое государство, и мы не можем прессовать человека без всякого повода. А причина, вы правы, глубже и выше. Финансовый кризис — он как Единый госэкзамен, только для больших дядечек. С виду фигня фигней, но ведь как-то работает! Помогает определить, кто хороший, кто плохой. Улавливаете?
— Не улавливаю, — огорченно признался Генпрокурор.
Бум-с! Бум-с! Чугунная слива устроила в моей башке тир, выбивая из меня последние драгоценные остатки терпения.
— Вы, конечно, читали в детстве «Винни-Пуха»? — уже еле сдерживаясь спросил я. — Помните, там были неправильные пчелы, которые давали соответствующий мед? Вот так и с бизнесменами. Если человек переживает тяготы и лишения вместе со страной, если он готов, когда стране надо, перейти из списка «Форбса» в список биржи труда, — это наш, правильный пацан… ну то есть предприниматель. А если чувачок начинает дергаться, если продает бизнес черт знает кому, это означает, что он… кто?